— Это правда, — подтвердил Керкленд и надолго замолчал. А когда боксер совершенно ошалел от ожидания, он холодно спросил: — Неужели ты не знал, что похищение является не только тяжким преступлением, которое карается казнью через повешение, но и государственной изменой?
Физиономия Олли побелела под слоем грязи и крови, а руки так задрожали, что чай выплеснулся из кружки.
— Нет-нет, сэр! Я этого не знал! Я не изменник!
— Тогда расскажи нам все, что помнишь о покушении.
— Да-да, сэр! Как скажете, сэр!
Керкленд и Кармайкл задавали вопросы. Олли изо всех сил старался отвечать на них, но он почти ничего не знал. После часа утомительного допроса Керкленд решил устроить ему очную ставку с Полом Клементом, хотя и не ожидал от этой затеи ничего серьезного.
— Я намерен свести тебя еще с одним похитителем. Может быть, это заставит тебя вспомнить что-нибудь еще.
Вместе с Кармайклом он повел Олли в камеру Клемента.
— Насколько я понимаю, вы знакомы друг с другом, — сказал Керкленд, отпирая дверной замок и вводя Олли в камеру.
— Ага, это тот француз, — сказал Олли, довольный тем, что может оказаться полезным. — В ту ночь он был вместе с важным мужиком. Что-то говорил ему.
Клемент, лежавший на койке, встал, как только они вошли.
— Действительно, я видел этого молодого человека в ту проклятую ночь, хотя не успел узнать его имя.
— Меня зовут Оливер Браун, — с воинственным видом произнес Олли. — И я не государственный изменник.
— Я тоже не предаю интересов Франции, — с некоторой иронией ответил Клемент. — Я рассматривал свою работу здесь как служение своей стране, так же как это делает солдат.
— Проклятый шпион! — воскликнул Олли, замахнувшись кулаком на француза.
Керкленд перехватил его руку. Оливер Браун, возможно, был не очень умен, но его патриотизм был искренним.
— Ваша встреча пробудила еще какие-то мысли? — спросил он.
Клемент пожал плечами:
— Мистер Браун был нужен нам просто как рабочая сила.
— Француз называл важного мужика «капитаном». Может, он военный, как я и думал, — сказал Олли.
По огоньку, блеснувшему в глазах Клемента, Керкленд догадался, что Олли прав. Главарь был армейским офицером. Еще один кусочек информации, который, возможно, пригодится.
— Капитан был французом?
Олли покачал головой:
— Он такой же француз, как я или вы.
Керкленд был склонен думать, что парнишка принадлежит к числу людей, которые с подозрением относятся к иностранцам, этим и объясняется его неприязнь к Клементу.
— На сегодня достаточно, — сказал он. — Приятных сновидений, месье Клемент.
Он вывел Олли из камеры и запер дверь.