— Давай быстрее! — Дан потащил отца за собой. На катере нельзя оставаться, надо забраться на платформу. Это их единственный шанс. И не только на спасение своих никчемных жизней…
Одного взгляда хватило, чтобы понять: опоре, конечно, хоть бы хны, а вот лестницу погнуло, развернуло под углом, но, к счастью, не оторвало и не сломало ударом. Зато на нее нанизало того злополучного зомботюленя, что посмел подняться на борт «Большевика» без приглашения. Зомботюлень был еще жив — он вовсю размахивал ластами с солидными когтями на концах. Толчками выплескивалась кровь из его клыкастой пасти, щелкающей на Ашота и Маришу, что приближались к нему с оружием наперевес.
Живы. Лучший друг и любимая жена — живы! И похоже, не очень-то пострадали. Чему Данила обрадовался неимоверно. Он бы даже сплясал от возбуждения, но обстановка не располагала к проявлению чувств.
Первым к лестнице подбежал Ашот. Он чуть ли не в упор разрядил в голову тюленя магазин «винтореза» — от черепа зомбака мало что осталось. И хотя по жизни Ашотик выглядел внушительно там, где у многих талия, это не помешало ему допрыгнуть до первой перекладины лестницы, рывком подтянуться, перекинуть руку выше, потом еще… Он пнул обезглавленное тело зомботюленя, и оно удивительно легко соскользнуло вниз, едва не пришибив Маришу. И секунды не прошло, как толстяк оказался метрах в пяти над палубой катера.
— Любимая, давай! Не тормози! — рявкнул Дан, заметив, что супруга намеревается дождаться его и Сташева-старшего, который как раз умудрился поскользнуться и упасть на колено, серьезно, видимо, ушибив его.
Со лба лило в глаза. Данила, как мог, на ходу вытерся опять рукавом.
Вняв рыку мужа, Мариша примерилась прыгать, ноги ее чуть подогнулись и…
Мощный удар в корму вдавил катер в щель еще на метр, не меньше.
Маришу опрокинуло на Дана, который и так уже поддерживал одну даму, пусть таковую лишь по форме, но не содержанию. Втроем они каким-то чудом умудрились не упасть на палубу.
— Давай! Поможешь! — Дан буквально закинул Маришу на лестницу, а уж там ее подхватил Ашот, не дав ни малейшего шанса вернуться обратно.
Пока Данила подсаживал отца, а толстяк ему помогал, Мариша поднималась все выше и выше. «Хорошо хоть зомбочаек нет», — поймал себя на мысли Дан и сплюнул трижды через плечо.
Это суеверие едва не стоило ему жизни.
Ибо нос катера резко, со скрежетом, просел, когда на него всей своей многотонной тушей навалился кракен. Вода, прокатившись волной по палубе, плеснула на ноги. Дан взглянул вверх, на лестницу. О том, чтобы допрыгнуть до первой перекладины, теперь уже не могло быть и речи. Слишком высоко.