] все более и более утрачивает свое значение, а на уровне личности как бы переворачивается.
Дело в том, что на этом уровне прошлые впечатления, события и собственные действия субъекта не выступают для него как покоящиеся пласты прошлого опыта. Они становятся предметом его отношений, его действий и поэтому меняют свой вклад в личность. Одно в этом прошлом умирает, лишается своего смысла и превращается в простое условие и способы его деятельности, умения, стереотипы поведения; другое открывается в совсем новом свете и приобретает прежде не увиденное значение…» (Леонтьев А. Н., 1975, с.216).
Вглядевшись внимательно в то, как А. Н. Леонтьев и Д. Н. Узнадзе критикуют традиционную формулу эмпирической психологии, и на мгновение абстрагируясь от содержательного наполнения ими общей схемы «прошлый опыт есть функция личности», мы увидим, что А. Н. Леонтьев и Д. Н. Узнадзе придерживаются при решении вопроса о роли прошлого опыта в поведении личности сходных позиций. И в этом отношении развиваемые ими теории бесконечно далеки от биологических теорий поведения типа теории функциональных систем П. К. Анохина. В теории П. К. Анохина, разрабатываемой исключительно в рамках адаптивной схемы «организм — среда», исследуется именно индивид как продукт прошлого опыта и механизмы прошлого опыта. Об этом различии приходится говорить в связи с тем, что очень часто встречаются сопоставления биологически ориентированных теорий с теорией установки Д. Н. Узнадзе. Эти сопоставления, выступающие порой в виде нивелирования всякой разницы между установкой и акцептором действия (Бжалава, 1966), противоречат формуле Д. Н. Узнадзе об опосредующем выражении отдельных психических процессов через обшую первичную установку личности. Сказанное ни в коем случае не означает, что разработанные в концепциях, основывающихся на адаптивной схеме «организм — среда», представления о механизмах формирования опыта индивида не могут быть привлечены для интерпретации целого ряда феноменов установки и ее физиологических механизмов. Например, безусловно оправдано, на наш взгляд, обращение А. С. Прангишвили при анализе проявлений установки в различных иллюзиях восприятия к представлениям о вероятностном прогнозировании (Прангишвили, 1973). При этом нужно только отчетливо осознавать, что речь идет об одном из частных механизмов, действующем на уровне операциональной установки, а не о более высоких уровнях установочной регуляции. При рассмотрении уровня операциональной установки мы еще коснемся этого вопроса. Здесь он затронут лишь для того, чтобы проиллюстрировать взаимоотношение теорий Д. Н. Узнадзе и А. Н. Леонтьева с биологически ориентированными концепциями поведения. Итак, теории А. Н. Леонтьева и Д. Н. Узнадзе схожи по той функции, которая возлагается в этих теориях на образование, опосредующее отношение личности к прошлому опыту. Выделение этого образования (в одном случае — личностного смысла, в другом — общей первичной установки личности) резко отграничивает эти теории от концепций, работающих в рамках адаптивной схемы «организм — среда».