Новый тысяча пятьсот семидесятый год я встретил в Южной резиденции Младшего царя Русской Америки Дмитрия Ивановича в городе Иванове, построенном на месте несостоявшегося Буэнос-Айреса. В Северной резиденции, в Васильеве на берегу Потомака погода была в это время просто противная. С восемнадцатилетним Димой мы обсуждали возможность выкупа у англичан их бродяг, которых в Англии пока тупо вешали. То есть не саму возможность - англичане согласились продавать их в любом количестве - а условия их инкорпорации на новых землях. Дима считал, что после десяти лет "в крепости" у наших мужиков их можно уже, по примеру испанцев, считать полноправными подданными. Я же настаивал на том, что к этому необходимо добавлять минимум десятилетний же стаж в лоне православно церкви, и подданство предоставлять лишь по ходатайству попов, опять же как для идальго. Хотя идальгам было и послабление - православный стаж им устанавливался в пять лет. Насчет же свободного владения русским языком вопрос и не обсуждался как очевидный.
В конце концов Дима согласился со мной - я же был его крестным отцом, да и родной отец велел ему к моим советам прислушиваться. Но в наказание он тут же наградил меня медалью "Слуга Армии и Отечества". Наградил, довольно хихикая при этом - еще бы, медаль была конечно золотая, но в полпуда весом!
После аудиенции я вышел на набережную. Посмотрел налево - у причала стояли уже четыре эсминца Атлантической флотилии. Посмотрел направо - мужики гнали на мясохладобойню бесконечные колонны коров с причалов речного порта и со станции железной дороги. Прямо посмотрел - там, за бескрайним простором океана вдали лежала моя прекрасная Родина. И для ее вящей славы еще столько предстояло сделать!
Я улыбнулся, сел за руль своего лимузина и поехал в аэропорт.
Дмитрий Мельниченко
Укращение мира
К Петровичу мы приехали заканчивать отмечать встречу одноклассников. Приехали, конечно, не все – только мужики, причем самые стойкие. Петрович сам предложил продолжить у него: он единственный из нас жил один, без семьи, да вдобавок еще и в загородном доме. То есть с семьей он тоже жил, но вот в загородный дом свой жену он не пускал, потому что дом он и построил себе чтобы заниматься своими многочисленными хобби. Вообще-то Петрович нам ни разу не одноклассник, он просто муж моей старшей сестры. Но насчет выпить-повеселиться, он "всегда с молодежью", хотя и старше всех нас лет на двадцать, под полтинник ему уже.
Приехали мы к нему на двух машинах, но оказалось, что в багажниках машин было немного. Поэтому часов в восемь вечера праздновать встречу дальше было уже нечем. Народ, естественно, подорвался запасы пополнить, но я решил, что мне уже хватит. Петрович показал мне спальное место в пристройке – туда не нужно было подниматься по ступенькам, и все, погрузившись в две машины, отправились за горючим на станцию (до которой было километра четыре).