Через полчаса, когда я с сидором и в полной форме вновь зашел в штаб, там на табуретке уже сидел Берия.
- Этот что ли? - спросил генерала Генеральный Комиссар.
- Этот, товарищ Генеральный Комиссар.
- Ну, показывай картинки. Что это?
Я разложил свои чертежи на столе.
- Это - карабин под новый патрон, это - автомат. Это - сам новый патрон, в трех проекциях и в разрезе. Это - командирская башенка на Т-34, это - двигатель поперек для него же. Всё. Я, товарищ Генеральный Комиссар, все нужное начертил.
- Точно все?
- Ну, песни еще нужно. Но я их чертить не умею, только петь.
- Пой!
Тут я неожиданно вспомнил, что ни одной песни Высоцкого не помню. Да и не знал их никогда. Летова не помню, этого, как его, Любэ не помню. Блин, что же делать? А Берия сквозь свои пенсне так и зырит! Ну, была - не была!
Свет озарил мою больную душу,
Нет, твой покой я страстью не нарушу,
Бред, полночный бред терзает сердце мне опять,
О, Эсмеральда, я посмел тебя желать.
Мой тяжкий крест - уродства вечная печать,
Я состраданье за любовь готов принять.
Нет, горбун отверженный с проклятьем не челе,
Я никогда не буду счастлив на земле.
И после смерти мне не обрести покой,
Я душу дьяволу продам за ночь с тобой.
Неожиданно с грохотом распахнулась дверь и в штаб ворвались, держа в руках пистолеты, охранники Берии.
- С вами все в порядке, товарищ Генеральный Комиссар? - нервно озираясь спросил начальник охраны. А то эти вопли - мы подумали что кого-то убивают и испугались что вас…
- Нет-нет, это песня такая лирическая, - ответил Лаврентий Павлович, шмыгая носом. - Продолжайте, товарищ… - Как товарища зовут? - повернулся он к Кобылкину.
- Ой, товарищ Генеральный Комиссар, забыл спросить. Как тебя звать-то, капитан? - повернулся ко мне Кобылкин.
- Добрыня Мериновский - врать Берии я чисто физиологически не смог.
- И имя какой хорошее - умилился Лаврентий Павлович, - Добрыня! Продолжайте, товарищ Добрыня.
И я продолжил:
Рай, обещают рай твои объятья,
Дай мне надежду, о моё проклятье!
Знай, греховных мыслей мне сладка слепая власть,
Безумец, прежде я не знал, что значит страсть.
Распутной девкой, словно бесом одержим,
Цыганка дерзкая мою сгубила жизнь.
Жаль, судьбы насмешкою я рясу облачен,
На муки адские навеки обречен.
И после смерти мне не обрести покой,
Я душу дьяволу продам за ночь с тобой.
Сон, светлый счастья сон мой - Эсмеральда,
Стон, грешной страсти стон мой - Эсмеральда,
Он сорвался с губ и покатился камнем вниз,
Разбилось сердце белокурой Флёр де Лис.
Святая дева, ты не в силах мне помочь,
Любви запретной не дано мне превозмочь,