Маркиз только приготовился ей ответить, как послышались голоса.
Лукреция моментально сбросила башмачки и сунула ноги в деревянные сабо.
Не успела она переобуться, как из-за поворота на дороге показались два солдата, по-видимому, тоже направлявшиеся к деревушке.
Их мундиры были в почти таком же плачевном состоянии, что и у маркиза. На головах у обоих были фуражки. Они шли обнявшись – один солдат положил руку на плечо своему спутнику.
Когда французы подошли ближе, Лукреция поняла, что оба они пьяны. Они покачивались и беспрестанно хохотали. Один из них затянул какую-то песню.
Приблизившись, француз, который казался более трезвым, воскликнул:
– Привет, друг!
Маркиз не отвечал. Ссутулив плечи и вытянув шею, он устремил тупой взгляд в землю.
– Его ранили в голову, – пояснила Лукреция. – Он не может вам ответить.
– Вот неудача! Но ему хотя бы повезло: вы можете за ним присматривать! – заметил другой солдат.
Он старался сфокусировать свой взгляд на лице Лукреции, но пьяные глаза отказывались ему повиноваться.
– Вы правы, – согласилась Лукреция. – Но мы не смеем вас задерживать.
– Пошли, Жак, – позвал первый солдат.
– Иду-иду, – откликнулся Жак и продолжал: – Вот бедняга! Вот она, война, какая – так или иначе, да покалечит человека!
– Пошли, – торопил его спутник.
– Но ему повезло, что у него есть вы! – снова повторил Жак, обращаясь к Лукреции. – Повезло парню хоть в этом! – бормотал он.
Товарищ потянул его за локоть, и они на неверных ногах поплелись дальше. Лукреция провожала их испуганным взглядом.
– Дезертиры, – шепнул маркиз.
– Как вы догадались?
– Таких сейчас тысячи ходят по дорогам Франции, – ответил маркиз.
Пройдя немного по дороге, солдаты вдруг остановились, что-то горячо обсуждая.
И вдруг французы развернулись и, шатаясь, двинулись назад.
Похоже было, что они о чем-то между собой договорились. Тот, которого звали Жак, даже как будто протрезвел.
Когда солдаты подошли к отдыхавшим путникам, Лукреция настороженно подняла глаза.
– Что такое? – спросила она.
– От него тебе никакого прока, – заявил Жак, указывая на маркиза. – На что он тебе такой, с продырявленной башкой? Пойдем-ка с нами, красотка, мы за тобой поухаживаем!
– Нет, это мой мужчина, мой муж. Я веду его в Ле-Пьё к его родителям. Он там поправится.
– Или умрет, – вставил Жак. – Не стоит терять на него время! Ты такая хорошенькая, а мы хорошеньких любим, правда, Поль?
– Ага, – подтвердил Поль. – Хорошенькие нам нравятся! А ты очень аппетитна, милашка!
С этими словами он протянул руку к Лукреции. Она подалась назад, поближе к маркизу.