Она ни слова не произнесла, но маркиз видел, что она внимательно его слушает.
– Когда мужчина на самом деле любит женщину, он жаждет ее тела, – это естественно. Но он также хочет завладеть ее сердцем и, может быть – душой, – продолжал маркиз. – И когда они вместе, когда они «занимаются любовью», как это называют, – это нечто гораздо больше, чем просто физическая близость, это еще и восторг и ликование. Мутнеет ваш разум, ликует ваша душа.
Он помолчал, а затем добавил:
– Это экстаз, который уносит обоих к вершинам блаженства. Описать его словами невозможно.
Он умолк. Потом тихо произнес:
– Это, Лукреция, истинная любовь, которой ищут и жаждут все мужчины.
Лукреция почувствовала трепет, вызванный какими-то особыми нотками в его голосе, который, вибрируя, проникал в нее и заполнял всю целиком.
И вдруг сердце ее бешено забилось, она представила себе, что маркиз описывает ей экстаз, который он переживал с леди Эстер.
Он наверняка любит ее, потому что она так красива. А не женился на ней потому, что это ему не по средствам. Лукреция в этот момент совсем забыла, что любовница маркиза была замужем.
Она чувствовала, что должна что-то ответить маркизу, и, собравшись с духом, сказала:
– Все это очень интересно. Спасибо за то, что вы мне это рассказали…
– Посмотрите на меня, Лукреция! – неожиданно произнес маркиз. И она послушно обратила к нему свое лицо. Он заглянул в ее глаза, выражавшие смущение и совершенную невинность – как у ребенка.
– Вы были искренни, Лукреция, когда сказали мне в ночь нашего венчания, что не будете заниматься любовью с мужчиной, который не любит вас? – спросил он. – Никогда не «занимайтесь любовью» с мужчиной, который не любит вас всем сердцем и к которому вы не питаете такого же ответного чувства!
И снова его голос вызвал в ней трепет и странное чувство, которое было прежде ей неведомо и названия которому она не знала.
Лукреция в полном смятении опустила глаза и увидела, что на руке маркиза, сжимавшей ее пальцы, проступила кровь.
Маркиз повредил ее, нанося удары пьяным французам.
– Ваша рука! – воскликнула она. – Вы поранились!
– Ерунда, – сказал маркиз, разжимая пальцы.
Он достал из кармана носовой платок, которым хотел стереть кровь, но Лукреция его остановила.
– Ваш платок грязный, – сказала она. – От грязи рана может загноиться. Надо найти что-нибудь чистое, чтобы ее завязать.
– Ни к чему меня так оберегать, – улыбнулся маркиз. – Все и так пройдет.
– Нет, нам нельзя рисковать, – запротестовала Лукреция. – А вдруг у вас поднимется температура?
Она в нерешительности стояла, рассматривая его руку, словно соображая, как поступить, и потом решительно сказала: