Теперь, когда Энджел присутствовала в его жизни и в его мыслях днем и ночью, он не мог не чувствовать, что здорово сглупил, взяв по доброй воле врага в свою постель.
Единственное, что Лео мог противопоставить этим сомнениям, – это твердое, непоколебимое самообладание, а в данный момент он хотел обладать лишь одним: Энджел. Он приказал шоферу поднять перегородку и посмотрел на Энджел в тот момент, когда она повернулась к нему с вопросом в глазах.
В тот же миг легкий румянец расцвел на ее щеках. Он увидел, что ее зрачки расширились, и, не говоря ни слова, потянул ее к себе на колени. Поднял подол ее короткого платья, чтобы ноги могли двигаться свободно. Лео схватил ее за талию, усаживая так, чтобы она могла ощутить всю силу его возбуждения. Он был вознагражден тихим возгласом, но в глазах Энджел странным образом не отражалось никаких эмоций, словно она отгородилась от него. К своему полному ужасу, Лео нашел эту мысль неприятной. Как она смеет пытаться прятаться от него? Она принадлежит ему, телом и душой.
То, что последовало, было скорее борьбой характеров, чем актом любви. Он не позволял ей отвести взгляд. Каждый раз, когда она отворачивала лицо, он неумолимо возвращал его назад. Она закрыла глаза, но он прорычал:
– Открой глаза, Энджел. Посмотри на меня.
И она подчинилась. Глаза вызывающе сверкали. Это лишь придало их любви напряжения.
Взгляды сцепились, Энджел прекрасно понимала, что Лео хочет чего-то от нее, и была решительно настроена не дать ему этого. Наконец момент настал, и Лео больше не мог вынести. Тело его кричало об освобождении, стоны Энджел становились все более прерывистыми, и он почувствовал спазмы ее оргазма. И в тот же миг понял, что больше не может ждать.
На мгновение голова Лео опустилась на все еще прикрытую грудь Энджел, тела их были интимно соединены. Он ощущал каждое пульсирующее сжатие ее плоти вокруг его. И только когда почувствовал, как она на секунду заколебалась, прежде чем погладить его по волосам, он понял, что выиграл этот раунд. Впрочем, ощущения победы, как ни странно, не было.
Еще один вечер, еще один прием. Энджел в отчаянии задавалась вопросом, сколько же можно выносить это бесконечное притворство, позирование, фальшивые улыбки. Она с трудом боролась с соблазном натянуть платье на ноги, чувствуя себя выставленной напоказ и злясь, что надела его.
– Твои мысли витают где-то далеко отсюда, Энджел.
Энджел вернулась в настоящее, в набитую людьми бальную залу одного из роскошных афинских отелей. Люси Левакис смотрела на нее с лукавой улыбкой.