Энджел подозревала, что это было частью его плана мести. В конце концов, он гораздо опытнее ее.
Она очень старалась уснуть, но даже после того, как в соседней комнате все стихло, сон не шел к ней, поэтому она сдалась и села, свесив ноги с края кровати. Надо пойти на кухню выпить воды.
Тихонько ступая по безмолвной вилле, она вспомнила ту вечеринку, с которой все началось. Никогда в жизни она и представить не могла, что будет жить здесь как любовница Лео Парнассиса.
Слишком поздно, когда Энджел уже толкнула дверь на кухню, до нее дошло, что она не единственный ночной посетитель. Лео сидел за стойкой, освещенный кругом неяркого света сверху. Он что-то жевал и вскинул глаза, когда она вошла. Энджел инстинктивно попятилась, почувствовав, что вторгается во что-то личное.
– Извини. Не знала, что ты здесь. Лео махнул рукой, приглашая ее войти.
– Не спится?
Энджел неловко замялась и покачала головой:
– Да. – Она застеснялась своих широких пижамных штанов и слишком облегающего топа, хоть и понимала, что этот мужчина знает ее тело лучше, чем она сама. Впрочем, не похоже, чтобы она все еще интересовала его. Неуверенность охватила ее. – Я просто хотела выпить воды.
Было бы глупо, если б она ушла сейчас, поэтому Энджел подошла к холодильнику и стала доставать бутылку, стараясь не обращать внимания, как колотится ее пульс. Не хотелось думать, что он может заметить, как сильно она желает его.
Краем глаза она видела, что Лео в футболке и джинсах. Энджел тайком взглянула на него. Наверное, он допоздна работал в кабинете после того, как приехал домой. Она заметила круги усталости у него под глазами и забеспокоилась. Но потом что-то еще привлекло ее взгляд. Она помимо воли придвинулась ближе, прижимая бутылку к груди.
– Ореховое масло и джем?
Лео кивнул и дожевал бутерброд. Должно быть, Энджел выглядела удивленной, потому что он вытер рот салфеткой и спросил:
– А что?
Энджел покачала головой и подошла к табуретке напротив Лео, бессознательно прислонившись к ней.
– Я просто… я не ожидала… – запинаясь, забормотала она, чувствуя себя полной дурой. Но было что-то настолько обезоруживающее в этом Лео, который сейчас сидел перед ней, что сердце ее перевернулось. Не сознавая, что делает, она села на табурет напротив.
– Хочешь? – предложил он, дернув уголком рта.
Энджел покачала головой, слегка ошеломленная. Лео стал накрывать банки крышками.
– Моя бабушка приучила меня к этому. Она говорила, что ореховое масло и джем – единственное, что делает жизнь в Штатах сносной. По ночам мы, бывало, прокрадывались на кухню, она делала бутерброды и рассказывала мне о Греции.