— Несомненно. — Она вдруг взяла его за грудки. — А теперь, дружок, скажи-ка мне главное.
— Что?
— Откуда ты узнал, что письмо про Фрэнка было ненастоящим?
— Хэтти, я пойду. Мое отсутствие заметили.
— А ну стоять! Отвечай. Мадлен проболталась?
— Ну… Я же тебе сказал: ты сама об этом написала Мадлен. Только в следующем письме. Помнишь?
— Помню. Только получается огромная несостыковочка.
— Какая? — Глаза Джонни забегали. — По-моему, все гладко.
— Ты узнал об этом уже на следующий день и от обиды нанял Оливера. Так?
— Ну, так… Слушай, я уже не помню. Мне пора идти.
— Стой! Когда я писала второе письмо, там уже был Оливер. Я писала именно о нем! Так откуда ты узнал? — Хэтти крепко держала жениха за плиссированную белую грудь рубахи.
— Я потом тебе расскажу. Бабочку разорвешь!.. Клянусь! Хэтти, отпусти!
— Ага! Значит, я правильно угадала — тут есть еще один подвох.
— Слушай, кто ищет, тот всегда найдет. Есть подвох, нет подвоха — какая разница?
С лужайки послышались крики. Джонни уже искали.
— Ладно, иди. Женишок.
— Хэтти, не надо портить свадьбу. У нас будут близнецы. — Он глупо улыбался виноватой улыбкой.
— О господи! Вот тебе счастье привалило! Поздравляю, Джонни. Ты тоже на правильном пути… И помни: за тобой — последнее объяснение.
С этими словами она вылезла из укрытия, провокационно поправляя штаны, и ушла в сторону автомобильной стоянки.
Всю ночь ей снился водопад, он грохотал почему-то железным клацаньем, а потом Хэтти стала купаться в море. Море было прекраснейшим и безмятежным, а рассвет над ним — самым свежим и чистым, какой только можно себе представить. Словно в раю. Нежно-бирюзовые откосы на сотни метров, белый как снег песчаный берег и какие-то хижины с соломенными крышами. Оливер подхватил ее на руки и понес в одну из этих хижин.
А потом она целовала его губы, вновь познавала его тело — самое любимое и желанное на свете, и ей казалось, что вот теперь соединились две важные составляющие, без которых невозможна жизнь на земле. Две половины слились в единое целое, чтобы подарить миру настоящую истину. Истину любви. Ибо больше ни в чем другом она не может заключаться — только в любви…
Пискнул мобильный, и Хэтти проснулась. Ей пришло новое сообщение.
«Прости меня, Хэтти!» — написал Оливер.
Сердце взорвалось искрами радости: все-таки он любит ее! Вне всякой логики и вне всяких расстояний Хэтти чувствовала это. Оливер любит ее! Она стала взрослей и мудрей благодаря этой любви. Она сама научилась любить, а главное — прощать.
— Сегодня будет хороший день! — Хэтти встала, раздвинула жалюзи и вдруг замерла, в смятении прижав ладонь к губам. Она не верила своим глазам.