— Ну и что дальше? — резко спросила она.
— Дальше — завтрак, — ответил Стефан, прежде чем заключить ее в объятия. Он отметил, что теперь она отнеслась к этому спокойнее. Свежая, теплая, душистая после сна. Ее губы дали ему больше, чем он мог вообразить. Руки крепко обвили его шею. Тело изгибалось, прижимаясь к нему. Когда ее пальцы запутались у него в волосах, губы раскрылись для его поцелуев. Но надо победить жажду. Еще рано. — Завтрак — через двадцать минут, — прошептал он ей в губы. — Потом я закончу крышу.
Он многое хочет закончить, мрачно думал Стефан, взбивая яйца для омлета. Образ Розы в коротенькой ночной сорочке стоял у него перед глазами. Из последних сил он сдерживался, чтобы не подняться наверх и… Он открыл дверь черного хода, там стояла маленькая толпа и все еще смотрела в Розино окно.
— Завтрак! — объявил он им.
Этой ночью в спальню, которая служила ему кабинетом, он перенес телефон, которым пользовался, когда звонил в офис. Он сидел за письменным столом и потирал руками виски. Все его тело ныло. Он застонал. Тут в комнату вошли Иветт и Эстелла. Они смотрели на него с любовью и смехом.
— Не сомневаюсь, Роза рассказала вам. Сегодня утром я готовил завтрак для половины города. И потом два ее бывших жениха помогли мне дочинить крышу, чтобы я только ушел от нее. Понимаете, они думали, будто я обижу ее. Какая-то беременная женщина поднялась на крышу, словно пытаясь доказать, почему я должен оставить Розу. Несла всякую чушь о претензиях на ее жизнь. Она от возбуждения чуть на землю не свалилась. Какой-то тип заявил, что перенял симптомы своей беременной жены, и улегся на крыше. Видите ли, наступило время его утренней тошноты. Шериф в громкоговоритель спрашивал, не нуждается ли Роза в помощи и не ударил ли я того беременного типа, который лежал на крыше. Потом шериф тоже поднялся к нам, помогать. С ума сойти… И у меня ноют мышцы. А я к этому не привык.
— Бедный Стефан, — покачала головой Иветт. — Грустит о том, что наконец вернулся к жизни.
— Папа, нельзя постоянно контролировать Розу. Ты ведешь себя так, будто можешь ею командовать. Роза уже давно сама управляет своей жизнью и жизнью отца. Она пережила жестокое разочарование. И она очень независимая. А ты пытаешься подавить ее.
Стефан откусил яблоко, которое дала ему Иветт вместе с тарелкой сыра и свежего хлеба. Потом, осмотрев яблоко, отложил его в сторону. Перед глазами возникли очертания Розиных грудей.
— Женщины, — пробормотал он, когда дочь наклонилась и поцеловала его в одну щеку, а мать в другую.
— Это потому, Стефан, — с нежностью проговорила Иветт, — что ты все время пытаешься нас защитить. Ты боишься, что с нами что-то случится, если ты не будешь все контролировать. А Роза не из тех, кто позволит контролировать свою жизнь.