Фресли в сомнении смотрел на девушку.
— Ты делай, — сказала Даша. — Я его успокою, а ты делай. Только быстро.
Она обхватила морду мула — Чернохвост прекратил реветь, прижимал уши, смотрел с надеждой. «Больно-больно-больно! Сделай!»
— Сейчас, — прошептала Даша, гладя беднягу между глаз.
Блеснул шеун пирата. Даше очень хотелось надеяться, что мул так ничего и не понял. Ноги животного подломились — начал заваливаться, хлюпнул перерезанным горлом, девушка, наконец, отпустила его морду.
— Ничего, — сказал Фресли. — Работящий был скот, наверняка прямиком к предкам ушел. А ты испачкалась.
Даша размазала кровь по локтю. Пропала кофточка. Господи, что за день отвратительный?
— Ладно. Ляжку берем?
— Да что ж тут выбирать? — вздохнул Фресли.
Разделать мула не успели — от уходящего отряда донеслись крики. К поварам прискакал Мин:
— Осторожнее! Капканы кругом!
В ловушку попал Гривастый — петля захлестнула заднее копыто. Правда, гниловатая веревка лопнула, и мул лишь удивленно косился на свою ногу. Самострел сработал точнее. Вернее, два самострела, но одна стрела особого вреда не учинила, угодив в мешок с пиратским серебром, навьюченный на спину флегматичного Одноуха. А вот Эмнему не повезло.
Над лежащим парнем возились Эле с доктором. Грубоватая стрела угодила сказителю в бок и ушла глубоко. Госпожа Эльвира придерживала слабо дергающиеся руки раненого, Дуллитл колдовал с полотном, пытаясь унять кровь. Док поднял голову, нашел взглядом Лампуса, качнул головой. Предводитель пиратов вздохнул, присел на корточки перед раненым:
— Сестре что передать? Мы в Краснохолмье зайдем, не сомневайся.
— Да что там говорить? Пусть домом вольно пользуется, — прошептал Эмнем. — Эх, не успел я досочинить. Видать, богам ритм не глянулся.
Даша отпихнула громоздкого Маяка, присела перед раненым:
— Я запишу. Все, что вспомню и что герои Севера подскажут.
— Ох, хоть пару песней оставь, — Эмнем глядел с надеждой, по лбу катились крупные капли пота. — О самом командоре я не успел. Креп, ты начало слышал. Хоть что вспомнишь, а?
— Так чего ж. Как вчера слыхал, — бородач кашлянул.
— Ну и славно, — из глаз Эмнема покатились слезы. — Милорд, вы там не тяните, дергайте. Мочи нет терпеть, — раненый поднял взгляд на Ашу. — Запиши, а?
Дуллитл рванул стрелу. Хлынула кровь. Через несколько мгновений тело сказителя расслабленно вытянулось на залитой кровью плите Стези.
Все громче всхлипывала Бочечка.
Лампус выпрямился:
— Боги его примут. Воином был храбрым и сказителем славным. Что там нащупали-то?
— Ловушки две, — доложил Герт-Голыш вместе с Мином и еще двумя парнями, проверявшими дорогу. — Одна хитрая — вроде как плиту целиком подкопали. А сбоку колышки. Острия дрянью измазаны. Дальше еще самострел. Мы только шагов на пятьдесят глянули…