— Вот командирша ваша, в смысле целительница, рисковая баба, — сказал Герт-Голыш. — Это ж надо такое удумать. Глянь, двинулись…
Женщины и мальчик шли к воротам. Бочечка, переваливаясь на своих слоновьих ходульках, продолжала в голос реветь. Женщина повыше пыталась сутулиться, но это у нее выходило плохо — когда-то будущей Перчатке надежно «поставили» правильную осанку. Мальчик, несущий крышку от бочонка, нагруженную мешочками, должными изображать пошлинное серебро, злился из-за того, что надежное копьецо с собой взять ну никак не получилось.
Лампус сложил ладони рупором и что-то заорал в сторону форта. Моросящий дождь прибивал звуки к постепенно размокающей земле. На стенах укрепления по-прежнему не было видно никого живого.
— Не дергайся, Аша, все путем идет… — прошептал Крючок.
Оба флотских так же тянули шеи, как и «лекарские».
Не выйдет ничего. Болотники все разгадали, подпустят поближе и копьями закидают. Насчет луков Даша ничего вразумительного выяснить так и не смогла. Ну не было у здешних уродов мыслей об оружии. Живоглоты-задолбыши, мать их задрючь…
Не выйдет. Дождь вроде усиливается, тетивы у арбалетов отсыреют. Их ведь как ни укрывай… Или вообще форт ворота не откроет. Тогда пойдет второй вариант штурма, а он еще хуже…
Когда в форте загудел-заухал торжествующий барабан, Даша выдохнула в превеликом облегчении. Костя и моряки тоже запыхтели.
— Говорю, все путем, — пробубнил, украдкой разминая ноги, Крючок.
— Только сейчас болотников не спугните, — обеспокоилась Даша.
Трое обреченных брели к воротам. Мальчуган в низко надвинутом нелепом моряцком колпаке тоже принялся всхлипывать-поскуливать и встряхивать подношениями. По правде говоря, мешочков на подносе было многовато. Не иначе как путники все медные «щитки» выгребли, дабы пошлину набрать.
Ворота форта, с виду такие же глинобитные, как и стены, но, наверное, просто обляпанные болотным илом, приоткрылись. Вышел болотник, сделал повелительный знак рукой. Местный разбойник-мытарь казался еще более кривоногим и плоским, чем его покойный сородич. Возможно, Даша была склонна относиться к живым врагам вообще без всякого снисхождения. Тем более у этого мерзавца еще и довольно длинный меч у пояса имелся.
Болотник приказывал бабам и пошлине внутрь идти, только глупые женщины и сопляк от страха на месте застыли. Вернее, Бочечка зарыдала громче и напрочь забыла, что, собственно, ей делать надлежит, а Эле и Мин ждали, когда дура опомнится. Потом Эле ухватила толстуху за загривок и заставила в поклоне согнуться. Рука у бывшей Перчатки была тяжелой — Бочечка не только поклонилась, но и на колени пала, как, собственно, и было условлено. Мин, тщательно претворяющий в жизнь намеченный боевой план, плюхнулся сам. Эле унижаться не пожелала, лишь на миг замерла на корточках. Щелкнули арбалеты флотских стрелков. Болотник покачнулся, инстинктивно сделал шаг вперед и начал падать — кто-то из арбалетчиков малость смазал, угодив ближе к плечу, зато второй «болт» пронзил грудину разбойника…