Губин слушал очень внимательно и радовался, конечно, успехам
своего друга. Но вот только при этом чувствовал, как в глубине души зарождалась
ма-ахонькая такая зависть. Сам-то Губин обходил церкви стороной. А если и
заставлял себя зайти внутрь, то ощущал свою чужеродность на этом празднике веры
и даже какую-то вину, что вот он, пьяница и грешник, вошел в святое место.
Как-то Андрей принес свой рассказ и просил оценить. Губин
тогда целый день суетился и о рассказе вспомнил уже поздно ночью. Взял его с
собой на кухню, налил коньяку и засел читать. Дочитав до половины, Губин
отложил рассказ и пытался разобраться в своих чувствах. Ну почему? Почему все,
что написал Андрей, находит в его душе раздражение? Подумаешь, рассказ! Да что
он, не читывал их, что ли? Но вот именно Андреевские так ранят его. Тогда он
налил себе еще коньяку и поставил перед собой телефон. Заглянул в комнату. Там
мирно похрапывала его сожительница. Ее распахнутый рот вызвал в нем сильную
волну раздражения.
Часы показывали полвторого ночи. Андрей говорил, что по
ночам он пишет. Вот сейчас и проверим. После двух длинных гудков Андрей
ответил:
— Что, Губин, и тебе не спится?
— А откуда знаешь, что я?
— Да определитель показал твой номер.
— А... Читал сейчас твой рассказ.
— Я так и понял.
— Понятливый ты наш... Не понравился он мне, вот что! Зачем
это все? Ах, соблазнили его, маленького! Да ты сам этого хотел. Подумаешь, у
него романы были! Да у нас оне тоже водились, может, даже и поболе, — Губин сам
удивился визгливости своего голоса.
— Постой, постой. Ты хоть до конца-то его дочитал?
— Дочитал, конечно...
— Что ж ты не понял, что это прощание? Со всем этим миром. И
с женщинами как одним из источников удовольствий и надежд на счастье земное.
Это все! Моя жизнь плавно переходит в новое состояние «монастыря в миру».
— Со мной тоже все? — сипло выдавил Губин.
— Твоя келья — соседняя справа.
— Я — и в монастырь! Да я в миру по-человечески жить не
научился. Я в церковь ходить не могу: страшно и стыдно!
— А вот это ты зря. Страшно там, где Бога нет, а в храме Он
с нами постоянно. «Где двое или трое соберутся во имя Мое, там и Я с вами
пребуду». А что касается стыда, то это стыд ложный. Кому, как не несчастному и
страдающему, открыты двери храма. Христос сказал, что Он пришел не к здоровым,
а к больным. Так что скоро ты войдешь туда. И уже навсегда.
— Откуда у тебя такая уверенность?
— Не знаю. Только уверен в этом, и все тут. Зря, что ли, ты
Библию читал? Зря, что ли, письма такие красивые выписывал?
— Да это был другой человек. Мы с тем вторым отличаемся
степенью свободы.