Силы его с каждым шагом таяли, в голове мутилось. Боль нарастала.
Он по стене, обдирая руки и щеку в кровь об иссеченный временем кирпич
церковной ограды, полз к воротам. Мимо него прошли старушки. Они укоризненно
качали головками и шептали что-то. Губин разобрал одно лишь слово «пьяный». Он
пытался попросить у них помощи, но из высохшего рта вырвалось только сипение.
Сергей понял, что помощи не будет. Он должен дойти сам.
Ну, вот уже и ворота близко, надо только взобраться на
ступени. Их всего пять. Он поднял ногу на первую ступень, но в голове
завьюжило, и он рухнул. Теперь уже на коленях, цепляясь за ноздреватый камень
ступеней обломанными ногтями, он полз к дубовым воротам. «Только бы успеть, а
там — как Бог даст». За воротами сидел нищий. Он зло зыркнул на Губина:
— Куда лезешь, пьянь, это ж храм, а не пивнушка! Только тебя
тута не хватает!
— Молчи, Вовка, не видишь, худо ему совсем. Я позову
батюшку.
Губин обессилено прислонился к косяку и с надеждой смотрел в
уютный полумрак храма. Оттуда с освещенной свечами иконы на него с любовью
смотрел Сам Спаситель. Следом за старушкой навстречу ему семенил старенький
батюшка. Губин открыл шершавый рот и чуть слышно прошептал: «Прости, батюшка,
грешен я!» Батюшка наклонился над ним и, глядя в глаза, мягко произнес: «Бог
милостив, Он простит». Обмягшее тело подхватили чьи-то руки и понесли внутрь
храма. В голове мелькнуло: «Прощён!», и он отключился.
Очнулся Губин на постели в маленькой комнатке с побеленными
неровными стенами. Рядом сидел батюшка и, закрыв глаза, перебирал четки. Над
его склоненной головой висела икона Спаса Вседержителя. Взгляд Иисуса Христа
проник прямо в сердце и влил в его истерзанную глубину сладостную исцеляющую
струю любви. Боль отступила, по жилам ритмично пульсировала кровь, голова
прояснялась. Слезы покатились по ободранным щекам Губина, и он понял, что вот
так началась его новая жизнь. Жизнь в храме Божием.
Гений и
ничтожество
Следом за ним Михаил внес коробку и в нерешительности
остановился посреди кабинета. Громадная фигура личного охранника с простоватым
курносым лицом словно заполнила собой все свободное пространство помещения.
— Поставь сюда, — он раздвинул призы и ткнул пальцем в
освободившееся место.
Золотая статуэтка сверкнула от соприкосновения с солнечным
лучом и засияла в полумраке пирамиды с бронированными стеклами собственным
внутренним светом.
— Так это из-за него столько шуму было? — Михаил насмешливо
глянул на установленный предмет. — Две недели по всем каналам делили.
— Пусть себе... Ступай, Миша, мне нужно побыть одному.