Инкассирую выигрыш в сейф гостиничного номера и посещаю еще
пару казино, благо ночь в самом веселом разгаре. К утру свое состояние
увеличиваю вчетверо. Везу последний сегодняшний выигрыш по пустоватым улицам
просыпающегося города.
Из-за бетонно-стеклянных стен домов над пульсирующими
вспышками и переливами рекламных огней выглядывает крест и золоченый купол
храма. Вспоминаю, что решил с деньгами поступать по-отцовски, то есть отдавать
десятую часть храму. При случае нужно будет заехать сюда и раскошелиться. При
случае обязательно, но не сейчас: устал. А что, отец, доказал я тебе, что и сам
кое-что стою в этой жизни? Не все мне гнуть хребет на твоих фермах и заводиках
да на коленках выстаивать, пока меня дядя в мрачной рясе то ли простит, то ли
накажет... То-то, отец родной!
Во время игры ничего, кроме кофе, я не употреблял. Поэтому
заказываю в номер обильный ужин с шампанским. Заглатываю устриц, спрыснутых
лимоном, уминаю крабов с авокадо, шашлык из барракуды — люблю морскую живность.
Может быть, это из детской мечты о морях-океанах? А, может, все гораздо проще:
в организме не хватает йода... Хотя, честно признаться, первое как-то
романтичнее.
Вот заработаю начальный капитал, махну в тропики, поживу на
берегу океана. Чтобы пальмы осеняли и прибой шелестел, а пугливая мулатка с
вишневыми глазами и жемчугами зубов подносила мне двойной дайкири замороженный
с хинином в пробковом стакане. И чтобы рыба-молот ловилась на стальную снасть,
заброшенную с задней палубы рыболовного катера спиннингом, укрепленным на моем
поясе. И чайки с альбатросами кричали над оливковой волной. И переливчатые
закаты пурпурили во все небо, пока я нежусь в шезлонге на террасе своего
бунгало. И вневременная «Палома бланка», извлекаемая мулатами в сомбреро из
ситар и банжо, плыла в густых пряных ароматах, наполняя истомой эфир атмосферы.
Засыпаю, а тропические картинки, словно в калейдоскопе, наплывают, чередуются,
манят во светлы дали.
Но вот — здрасьте! — слайдоскоп замирает, а из олеандровых
кустов с розовыми пахучими цветами выплывает фигура моего папочки, только не в
обычной пропотелой ковбойке, а в белых одеждах, как у святых праведников из Откровения.
И молчит! Глядит мой батя своими добренькими глазками — и ни слова... Ой, уйди,
отец, не мешай жизнью наслаждаться! Ты же видишь, какая мне удача в руки идет.
Убогий я, что ли, это упустить! Иди-иди в свой коровник, свинарник, птичник,
иди! Да и братца моего, зануду, что из-за твоей спины выглядывает, тоже
прихвати.
После освежающего сна принимаю душ с ментоловым пенистым
гелем, одеваюсь и направляюсь по вчерашнему маршруту.