— Профессор, почему это называется комплексом Каина?
— По аналогии с библейским Каином, который убил своего брата
Авеля... Бог спрашивает Каина: «Где Авель, брат твой?» Каин отвечает: «Не знаю,
разве я сторож брату моему?» — «Что ты сделал? — говорит Бог Каину. — Голос
крови брата твоего вопиет ко Мне от земли».
— Да, но это не вполне корректная аналогия. Я ведь не убивал
своего брата Антона.
— Дело в том, что в психиатрии не так важен поступок, как
намерение. Как сказал Монтень, не поступки, а намерения определяют нравственный
облик человека. То есть если вы даже только хотели убить брата, то в душе уже
его убили. Но все это не страшно. Следуйте моим рекомендациям, и я уверен, вы
скоро освободитесь от этой проблемы.
Когда из полутемного кабинета они вышли на залитую солнцем
улицу, Константин остановился, всем корпусом повернулся к другу.
— Отвечаю на твой мефистофельский запрос, — взял нижний
конец галстука и произнес в него, будто в микрофон. — У нас все есть, и
нам ничего вашего не надо!
...Все вышли, и в келье старца остался только инок. Он не
решался нарушить молитву и терпеливо ожидал.
— Не надо тебе идти в мир, чадо, — произнес, не открывая
глаз, старец. — Ты сделал только первые шаги к успокоению страстей. В стенах
обители ты под Божиим покровом. Стоит тебе выйти в мир, и страсти снова обретут
силу и погубят тебя.
— Я должен отыскать брата и покаяться перед ним. Грех на
мне, отче. Это сильно мучает меня.
— Знаю твой грех. Только разрешает от грехов не человек, а
Господь. Ему и кайся. А в миру и сам погибнешь, и брата за собой во тьму
утащишь. Молись за брата своего. Положи все на волю Божию. Как Господь от
несказанных милостей Своих промыслит — так и будет. Ступай.
Инок в своей крохотной келье встал перед иконами и, глядя на
огонек лампады, попросил Господа дать ему сил молиться за брата. Прислушался к
себе: в душе установился покой. Впервые он чувствовал такую сильную потребность
к молитве. «Значит, Господь восхотел спасти брата. Положу себе молиться за
него, пока точно не узнаю о его покаянии».
После предначинательных молитв он положил за брата сорок
поклонов, почувствовал дерзновение в молитве и зашептал:
— Господи, Иисусе Христе, не отвержи моего недостойного
обращения к благости Твоей. Нет греха, который Ты не простил бы Своею
бесконечною милостию. Нет человека, которого бы Ты не смог обратить на путь
спасения. Ибо все Тебе возможно. Тяжко согрешил я перед братом своим, и жестоко
мучает и обличает меня совесть. Своими грехами досаждал я брату и соблазнял его
во грех. Дай мне, Господи, сил искупить и грехи брата моего. Дай мне увидеть
его на пути спасения.