Мы уже дошли до станции и взобрались на плиточную платформу,
как из-за дощатого угла совершенно ожиданно мягко выкатил даже не запыленный
Роланд с механизатором Васяткой во чреве, который сразу после остановки
транспортного средства побежал на наше возвышение, размахивая ключами и
возмущаясь в простонародных выражениях, что, мол, ничего у нас с другом не
получится, чтобы такую ответственность возлагать на него как единственного
механизатора в этом населенном народом пункте. Мы оба-двое стали глубоко
вздыхать, причем каждый на свою тему, но сначала нужно было успокоить пожилого
заслуженного человека путем занятия пассажирских мест в обузном уже средстве передвижения.
Чтобы загладить свои вины и досадить автодворецкому, мы решили одарить Васятку
уокером двенадцати годочков томления, на что он предложил уделать жидкость
сразу и напрочь на всех на троих бурным дружественным всплеском, а я после
вежливого отказа похвалил его свободное отчуждение собственности, но
механизатор на это обиделся и впал в не свойственный ему ступор, чего мы никак
не могли в нем допустить.
Бабушка ждала нас за накрытым столом, заставленным тремя
приборами и традиционными соленостями; на чугунной плите в жарком зеве печи
тушились грибы в домашней сметане. Мы сели за стол и позволили Васятке
познакомиться с британским напитком в обстановке, наиболее ему привычной,
только попросили его не дымить и не мешать бабушке петь ее сказочку. И снова мир
вселился в нас, растворяя комья загрязнений, выдавливая наружу давние
воспоминания. Тоже размякший третий наш сотрапезник, оценивший британский вкус
не слишком высоко, расправляя морщины на продубленном лице и душевном
содержании, вполне вписался в нашу атмосферу покоя и мира во всем мiре. С
такой высокой позиции мне представился интересным совет бабушки насчет дальнейшей
судьбы нашей обузы Роланда, несколько встревоженно завертел гаваной кругами
перед нашими лицами друг, вернул обратно ее в карман и тоже проникся вопросом.
Бабушка округло пожала покатыми плечами, в раздумье спросила самую себя, что же
нам посоветовать, и предложила поставить его у входа в мой дом, чтобы в нем
можно было приезжать к ней за грибами, а также греться, если уж такая незадача
с нами приключилась, время покажет, ведь оно всегда все расставляет по местам и
все всем показывает.
Нас провожали двое и на этот раз вполне серьезно, поэтому и
корзин с деревенской снедью стало две. Бабушка обнимала наши опущенные в печали
плечи, выговаривала дорожные напутствия, а механизатор уважительно слушал и
солидно поддакивал, обращая внимание изредкими вставками на некоторые
технические подробности. Несколько раз мы порывались остаться еще на пару
деньков, чтобы вполне насытиться напитком мира, но что-то неумолимо требовало
нашего возвращения, и мы снова опускали плечи и дослушивали инструкции. Когда
сиденья приняли нас в свои объятья, наш дворецкий Роланд успокоенно заурчал,
хотя в тембре этого звука появились издевательские нотки победителя, но мы
допустили это ввиду своей вины перед ним, в конце концов лично он ни в чем
виноват не был. Как мы решили, виноват в этой обузе даже не сам Барин, он,
скорей всего, тоже стал жертвой своей раздражительной доброты, а некий лордный
островной дедушка, у которого фунты стерлингов индюшки не клюют, вот он и
наивничает.