— Да, сир, если будет на то Божья воля.
Список был длинным. Тибо обязался служить Ордену во всех делах и повсеместно, не причинять никому ущерба ни своими советами, ни своими действиями, никогда не покидать Ордена тамплиеров ради какого-либо другого, если только он не будет из него исключен.
Наконец брат Жерар, иными словами — магистр, в свой черед, несколько минут проведя в молитве, произнес формулу вступления Тибо в Орден тамплиеров Иерусалима:
— Именем Господа и Святой Пречистой Девы Марии и Святого апостола Петра, именем отца нашего Папы и всей братии Ордена, мы распространяем на вас благодеяния, как те, что были оказаны Ордену с момента его основания, так и те, которые будут оказаны до его конца... И вы тоже распространите на нас благодеяния, которые вы совершили и еще совершите. И мы обещаем вам хлеб и воду, бедное монашеское облачение и много трудов и лишений.
Затем магистр взял белый плащ с красным крестом, накинул его на плечи новому брату и завязал шнурки у него на шее. После этого брат капеллан затянул псалом: «Ессе quam bonum et quam jucundum habitare fratres...» — «Как хорошо и как прекрасно братьям жить вместе...», потом произнес молитву Святому Духу, и все собравшиеся тамплиеры вслух прочитали «Pater noster»62. И наконец, магистр и капеллан запечатлели на устах нового брата поцелуй феодальной верности63...
Итак, свершилось: Тибо де Куртене вступил в могущественный и грозный Орден, не признававший над собой других господ, кроме Господа Бога, Пречистой Девы Марии, которой посвящены были его церкви, и Папы. Орден отвергал мирскую власть любого государя, будь он хоть королем, хоть императором, и этим пренебрегать не следовало.
Однако, выходя из церкви, Тибо чувствовал себя слегка оглушенным. В зале капитула, примыкавшем к святилищу, все братья его поздравили, а затем его познакомили с обширным списком его дел и обязанностей... бесконечно длинным и несколько устрашающим. Брат Адам, ставший по собственной просьбе и особой милости спутником его жизни — ведь тамплиеры ходили по двое — постарался его успокоить:
— Не пугайтесь! Устав был продиктован Бернаром Клервоским, которого теперь называют Святым Бернаром; это творение человека, который прожил очень суровую и необычайно чистую жизнь, но могу вас заверить, что его можно приспособить...
— Вы в этом уверены? А то я уже начал задумываться, правильно ли поступил, послушавшись вас, и не следовало ли предпочесть угрожавшие мне опасности столь удушающему уставу. По крайней мере, я подвергался бы им на свежем воздухе! И меня не заставляли бы бесконечно читать молитвы!