По знаку короля Тибо опустился на одно колено перед Сибиллой, подняв обеими руками ларец. Открыв его, девушка увидела прелестную корону — между прочим, творение Тороса: широкий филигранный золотой обруч с изумрудами и жемчугом, сделанный в виде венка из цветов и листьев.
— О, как красиво! — в восторге закричала она. — Ваше Величество, братец, вы всегда так щедры!
— Вы — моя сестра, и выходите замуж Разве может быть более подходящий случай проявить щедрость?
В порыве радости она потянулась было его поцеловать, но он мягко отстранил ее затянутой в перчатку рукой:
— Нет... Ваше удовольствие — лучшая награда для меня. Не буду вам больше мешать!
Он повернулся к двери, и тут Тибо, наклонившись к сто уху, шепнул:
— Девушка с букетом роз! Она там, у крайнего окна!
Король вздрогнул, но не произнес ни слова. Он молча шел дальше, но взгляд его теперь был прикован к Ариане. Заметив это, она покраснела, а колени ее, когда он приблизился, снова сами собой подогнулись. Когда Бодуэн подошел совсем близко, она, не выдержав его пламенного взгляда, опустила голову.
— Как вы здесь оказались? — ласково спросил король.
— Ваша августейшая и благороднейшая матушка забрала меня у отца, чтобы включить в свою свиту.
— Вот как? Тогда почему же вы сидите в одиночестве в углу? Разве вам не следовало бы присоединиться к остальным?
На этот раз она осмелилась посмотреть королю в глаза.
— Здесь больше света, а я спешу закончить отделку рукавов, — объяснила она, указывая на холмик голубого шелка, выросший у ее ног.
— Света хватит ненадолго, уже смеркается! Я... я очень рад, что вы здесь...
Сказав это, он быстро зашагал прочь, возможно, опасаясь, как бы она не повторила свой безумный поступок, но опасения его были напрасны. Последние его слова наполнили юную армянку такой радостью, что она едва не лишилась чувств, и ей потребовалось некоторое время для того, чтобы подняться на ноги, а потом снова сесть на свой табурет. Ей казалось, что в голосе Бодуэна, странно низком и глубоком для такого молодого человека, слышится ангельское пение... И этот голос волновал ее так, как не мог взволновать больше ни один голос на всем свете.
Она бы почувствовала себя еще более счастливой, если бы узнала, что и Бодуэн взволнован ничуть не меньше. Тибо понял это, когда они вернулись в королевские покои, и Бодуэн вслух подумал:
— Она здесь, во дворце! Как это удивительно! Я думал, что никогда больше ее не увижу, и вот она сидит среди придворных дам моей матушки! Просто поверить невозможно, да?
Король говорил сам с собой, и все же Тибо не постеснялся прервать его монолог.