— Да не здесь я! — встряхнул кудряшками мальчик. — Здесь и без меня сладится. Да и ты не здешний.
Вот староста твой толстошеий — он тутошний. И продаст тебя. Верней, уже продал. По чьему, думаешь, наущению гости твои? Кто тебя в этот дом привел? Не веришь мне?
— Кто ж тебе верит! — буркнул Игорь Саввич. Но усомнился.
— Ох, Горша! — Мальчик выпустил трубку (она тут же, в воздухе, и повисла), потер ладошкой круглый, с ямочкой, подбородок. — Сильный ты человек, Горша. И глупый. Сколько лет тебя учу, а ты знай упираешься!
— Всю жизнь с тобой и борюсь! — проворчал отец Егорий.
Страх его понемногу уходил.
— Верно! — Мальчик опять рассыпался бубенцовым перезвоном. — На том и выехал! Все ведь мое у тебя! Деньги, слуги, покровители! Давай борись!
— Вера моя — не от тебя!
— Ага! Так оно и безопасней! Чуть что — ангелы Божьи все одно вызволят! Так думаешь, а? — Мальчик согнал с лица улыбку. — Пес ты! Ноги прыткие, брех звонкий… — И вдруг взлаял по-собачьи, взахлеб.
Игорь Саввич подпрыгнул на месте от неожиданности, а мальчик подмигнул лазоревым глазом:
— Вот нет меня — и ты ни к чему! Только мясо жрать! Или еще врага найдешь? Борец!
— Болтай! — хмуро пробормотал отец Егорий.
— Худо тебе без меня будет! — сообщил мальчик, перебираясь на другой стул, поближе. — Да ты не робей! Бог твой мне от вас отступиться не даст! Не было б волков — овцы вмиг разбежались бы: на что им тогда пастырь? Не робей, собачья душа! Кусай их за ноги! Но помни: пасть у тебя волчья, зубастая! Забудешь хозяина — сам всех сожрешь. Потому и в породе твоей — без хозяина ни-ни. Чуть что, он тебя по носу — цык! «Не убий! Не возжелай!»
Я-то знаю, сам таким был! — И подрыгав короткими ножками: — Да знаешь ли ты, кто я?
— Зло ты, — равнодушно произнес Игорь Саввич.
— Дурак! — сердито сказал мальчик. — Зло! Зло! Что не по тебе — все зло! Р-р-гав! А я ведь люблю вас!
— Любишь, — кивнул отец Егорий. — Мучить!
— Дурак! Кого любят, с того и спрашивают! Кому от тебя более всего достается? Ближним твоим! Кто дитя не наказывает, тот… как там дальше?
— Речи змеиные и слушать не стану!
— Пенек! — вздохнув, сказал мальчик. — Ну, возрази мне! Бог твой со мной поспорить не гнушался!
Отец Егорий молчал, уставясь в закрытое снежной накипью окно.
Мальчик ждал. Взгляд лазоревых глаз передвигался медленно с предмета на предмет. Трубка погасла.
— Скучный ты, — сказал, так и не дождавшись ответа. — Сам скучный, и мысли твои скучные. Даже усомниться толком не можешь. Убью я тебя. И душу твою возьму.
Мальчик щелкнул пальцами, и пред ним возник крошечный, сантиметров десяти, Игорь Саввич.