— Не нам мерять! — проворчал Игорь Саввич. Но аргумент был веский.
— Поеду я, — сказал Ласковин. — Меня ждут.
— Завтра-то как? — спросил Степаныч. — Навестишь?
— У тебя же день рожденья! — вспомнил Потмаков. — Тридцать лет! Нет, давай-ка оставайся.
А завтра…
— Не могу, отец Егорий! — улыбнулся Андрей. — Невеста ждет!
Само вырвалось. Еще можно было на шутку обернуть, но… не хотелось.
Потмаков строго посмотрел на своего подопечного:
— Невеста?
— Я все помню, — сказал Андрей. — Завтра приеду. Если что — телефон есть.
— Ладно уж, — проворчал Игорь Саввич. — Обойдемся.
— Наташа, — проговорил Ласковин. — Тебе пошел бы камин.
— Я думаю! — Девушка засмеялась. Волосы у нее на затылке были мягкими, как кроличья шерстка.
— Андрей! Ты меня… м-м-м… беспокоишь! — предупредила полушутя.
Голова ее лежала на коленях Ласковина, узкая ладошка медленно двигалась влево-вправо над огнем свечки.
— Я думаю, ты — реликт! — сказал Андрей. — Мы занесем тебя в Красную книгу и будем охранять!
— Договорились!
Наташа повернула голову: в каждом зрачке по отраженному огненному язычку.
— Ты и будешь меня охранять! — сказала она. — Ты теперь не у дел! А должен с кем-нибудь сражаться. Или за кого-нибудь!
Шутка, слишком похожая на правду.
— Слушай, — произнес Ласковин, — возьми в мае отпуск! Можешь?
— Могу. А зачем?
— Отвезу тебя в сказочный город! В город красных крыш, танцующих кукол и хрустальных замков!
— Давай, — промурлыкала Наташа и потерлась ухом о его руку. — А он где?
— Далеко! — тожественно произнес Андрей. — Но мы полетим туда, и ты будешь пить кофе по-венски, а лебеди будут класть на твои колени красноклювые головы!
— Как красиво! — прошептала Наташа, закрывая глаза. — Я все вижу! Я вижу замок на холме. И мельницу… Там есть мельница?
— Есть, — ответил Андрей. — Там есть мельница, и ратуша с волшебными часами, и узкие улочки, и музыканты, играющие перед собором…
— Ты все придумал? — прошептала Наташа. — Да?
— Нет, — ответил Андрей. — Ты же знаешь, у меня небогатая фантазия. Я ведь не поэт, я всего только телохранитель в отставке. Но я отвезу тебя в Прагу! Ты мне веришь?
— Да! — вздохнула Наташа. — Ты удивительный!
Она вслепую потянулась к его лицу, провела пальцами по подбородку, щеке…
— Ты ошибаешься! — Она чувствовала пальцами: он улыбается. — Ты ошибаешься: я обыкновенный! Самый обыкновенный!
Наташа открыла глаза, и лицо ее переменилось. Так меняется бабочка, вдруг распахнувшая крылья. Или — когда расходится лед, открывая темное и бездонное зеркало глубины.
— Я хочу видеть твои сны! — произнесла она. — Я хочу знать, почему ты — такой!