Недаром на весь сектор Б прославлен:
Сюцай во всем сноровкой поражает,
Таких людей едва ли двое, трое
Найдется в Поднебесной, чтобы так,
Как он, проворны были в каждом деле —
Рассказчик справа:
Возьмет ли в руки кисть, лоскут любой —
И через миг уже готова сотня
Прекраснейших стихов.
Рассказчик слева:
Возьмет ли в руки дрель и молоток —
Уж дырки все просверлены на славу
И гвозди все, глядишь, позабивал.
Этот сандаловый цинь ночью яснее звучит,
В эти колонки слышнее порою ночной.
— Теперь ты декламируешь то, что мы вместо арии туда всунули:
Любви Ин-Ин добиться очень сложно,
Лишь только в первом корпусе она
Являет лик, как осенью луна,
Но так ГЗ обходит осторожно,
Что, право, рвется сердце у меня.
— Стоп. Нет, — говорил Ди. — Коряво по-русски. «Рвется» — либо надо уточнять, куда, либо «на куски». Что в клочья рвется сердце у меня.
Выкроив минутку досуга, Сюэли зашел на истфак и разыскал там Андрея. Тот сидел над черепками из керченских раскопок.
— Послушай, ты не посмотришь на вот… это украшение еще раз?..
— Ну, эта вещь же у тебя поздняя очень… Чего на нее смотреть? — искренне удивился Андрей.
— Извини, пожалуйста, а у вас есть кто-нибудь, кто занимается более поздними эпохами?.. Кто занимается современностью? — поспешно поправился Сюэли.
— Да, вот Леха тебя поймет. Он в это… за это… за ту дверь загляни.
Леха оказался здоровенным небритым малым в камуфляже, сидящим под целой гирляндой вымпелов в память о поисковых экспедициях. У него на столе была разложена карта, прижатая с одной стороны карандашницей из опиленной снарядной гильзы, с другой — минным осколком; он что-то на ней помечал. Перед Сюэли был, так сказать, практикующий историк Второй мировой — поисковик.
— Будь добр, — сказал Сюэли, — посмотри, пожалуйста, на этот обломок… Ты не встречал?..
Леха осмотрел предмет взглядом профессионала и сурово сказал:
— И что?
— Здесь написано: «Императорский театр теней». Ты никогда не встречал… никогда не слышал?.. Я… нигде не нашел, вот, решил обратиться. Ведь ты, вероятно, много читал о разных… поздних артефактах?
Леша поскреб пятерней в затылке.
— Ну, я вообще-то специалист по Великой Отечественной. А как эта хрень по-китайски?
— Huang jia ying xi. Хуан-цзя ин-си.
— М-м-м… А-а… хвангдзя-йинг-кси это могли записать?
— Всё, всё могло быть! — обрадовался Сюэли и, прижав руку к сердцу, ждал, что ему скажут.
— А… ты слышал когда-нибудь про спецподразделение японской Квантунской армии «Курама Тэнгу»? — спросил Леша.
«Сначала пишется „поющий сверчок“, потом „привольно плещущаяся рыба“…»
«Сначала пишется „свернувшийся дракон“ с восходящей чертой вместо горизонтальной, потом — три параллельные „косые“ точки вдоль восходящей черты…»