Павел стоял во втором ряду от покойного, рядом с Соркиным. Пока женщина возле гроба продолжала причитать, Соркин, не поворачивая головы, прошептал так, чтобы Павел его услышал: – Да, был человек, и нет человека. Проработали вместе почти двадцать лет. Хороший был специалист. А вы, Павел Антонович, как считаете, могли бы справиться с его обязанностями?
Тут Соркин повернул голову в сторону Павла и посмотрел ему в глаза.
Павел оторопел. Ничего себе. Мне предлагают место зама!? Некоторые люди работают по двадцать лет на одном месте, а тут такое! Он быстро справился с растерянностью и вежливо ответил: – Это такой неожиданный вопрос, Аркадий Иосифович. Я об этом как-то и не думал. Конечно, любой работе можно научиться, но… Но… Но ведь есть люди более достойные, чем я? Что обо мне скажут? Ведь я обыкновенный инженер…
Соркин, прищурив один глаз, нетерпеливо сказал: – Да какое мне дело, что скажут! Я вас спрашиваю в последний раз – сможете ли вы справиться с работой или нет? Павел понял, что больше такого случая не представится и быстро ответил: – Да, Аркадий Иосифович, я приложу все усилия. Я не подведу Вас. Я буду стараться…
Соркин криво усмехнулся, как бы давая понять, что ответ Павла ему был ясен заранее и, чуть повысив голос, воскликнул: – Ещё бы! Здесь нужно не стараться – здесь нужно пахать как лошадь. Завтра утром зайдите в отдел кадров и, оформитесь, как положено. Приказ о вашем назначении я уже утром подписал.
После этих слов Соркин вышел из толпы скорбящих и, пройдя к безутешной вдове, взял её под руку и увёл в сторону от гроба.
Дождь усиливался, и всем поскорее хотелось сесть за поминальный стол.
Закопали Корчного быстро.
В столовой за счёт треста был приготовлен поминальный обед. После всех хвалебных речей в адрес скоропостижно скончавшегося и взаимного поедания борща под водку и пирожки, все начали расходиться, оставив за собой гору объектов и немытой посуды. Павел ушёл в числе первых. Он всегда чувствовал себя очень неуютно на подобных мероприятиях и всегда спешил как можно быстрее уйти. Поймав такси, и этим самым удивив некоторых своих сослуживцев, перекуривающих на улице, он поехал домой. Ему хотелось побыть одному…
Соркину Аркадию Иосифовичу, наоборот, нужно было остаться до самого конца поминок и он, очень уставший сел, наконец, в служебную чёрную «Волгу» и поехал к себе на дачу за город, чего раньше он никогда среди недели не делал. Что его заставило туда отправиться, он и сам не знал. Да и в течение всего дня он вёл себя как-то странно. Он это ещё утром заметил, что что-то не так. Как обычно, он проснулся в 7-15, позавтракав вместе с женой и детьми, оделся и сев в ожидавшую у подъезда машину, поехал на работу. Тут началось непонятное. Он почувствовал какое-то беспокойство. Его что-то тяготило. Ему вдруг захотелось срочно, назначить нового зама, ещё до похорон последнего. Против всех правил приличия. Что за спешка? Аркадий Иосифович себя не узнавал. Никогда он таким не был. Сколько он себя помнит, никогда он не позволял своим эмоциям взять вверх над ним и заставить принять поспешное решение. Он всегда предпочитал все обдумывать и взвешивать, а уж потом что-либо делать. Сейчас все было по-другому. В мыслях он постоянно возвращался к невзрачной персоне Павла Губского из конструкторского отдела. Да кто он такой?! Простой инженеришка, каких в тресте больше, чем мышей. Почему он?! Но, ответа Аркадий Иосифович найти не мог. Однако, при каждом разе, когда он зарекался самому себе ни за что не назначать этого выскочку на должность зама, его охватывало какое-то непонятное чувство страха. Откуда этот страх? Как будто кто-то твердит ему: «Губский, Губский, Губский…» Почему то в голове возникла картинка, что его семью режут на куски, его самого подвесили за ноги и бьют палками. И все это за то, что Губский до сих пор не зам…