В добавление к этому, с публикацией «Рассказов Фолио-клуба» ничего не вышло, так как никто не жаждал издавать книгу рассказов американского автора. Местные писатели были не в чести в то время. Выживали лишь те из них, кто имел другие профессии, например дипломата или педагога, либо благодаря семейным средствам. Пальму первенства в культуре завоевали англичане, с той поправкой, что привезенные из Англии книги перепечатывались задаром. В то время не существовало законов, защищавших авторские права. Платить местному автору при том, что можно было не тратить денег, издавая книгу иностранца, многим издателям казалось расточительством. Так что По приходилось несладко. Он был одним из первых по-настоящему профессиональных писателей в истории американской литературы, однако издатели не торопились покупать его творения. Было подсчитано, что весь его гонорар от проданных за двадцать лет книг составил примерно триста долларов.
Есть упоминания о том, что в злосчастном 1834 году, когда По было двадцать пять лет, с ним якобы случился сердечный приступ, что он подвергся тюремному заключению, что какое-то время работал каменщиком и литографом. Однако ни одно из них не подтверждено фактами. Зато известно, что весной 1835 года По обратился с просьбой о должности школьного учителя.
Сохранилось его письмо к Кеннеди, в котором он умолял о помощи. Кеннеди, в то время все еще один из редакторов «Балтимор сэтердей визитер», вняв этой настойчивой просьбе, пригласил По к обеду, однако По отклонил его приглашение на том основании, что ему нечего надеть: у него лишь один потрепанный черный костюм, который он носит всегда. Кеннеди сразу догадался, насколько беден По, и подарил ему одежду, в которой тот смог приходить к нему на обеды, и даже одолжил ему лошадь для моциона. Он, что называется, спас По, когда тот «был на грани отчаяния».
Весной 1835 года Кеннеди сделал еще кое-что для молодого писателя. Он дал ему то, что По назвал своим «первым стартом в литературном мире», без которого он «не был бы в данный момент среди живых». Кеннеди рекомендовал По некоему Томасу Уиллису Уайту, редактору нового тогда журнала «Сатерн литерери мессенджер», редакция которого располагалась в Ричмонде. Ничего лучшего для молодого писателя нельзя было придумать. Кеннеди сообщил Уайту, что По «очень беден», и рекомендовал ему для публикации произведения молодого талантливого автора. По послал Уайту один из своих рассказов, «Беренику», и тот был мгновенно принят. Потом у По с Уайтом завязалась переписка, и По посоветовал новоиспеченному редактору придерживаться нескольких журналистских принципов. Он предложил поменять шрифт в его издании, а также поработать над стилем статей. «Чтобы вас оценили, — написал он, — вас должны прочесть». В ответ Уайт подверг критике некоторые детали «Береники» как «слишком ужасные», и По признал его правоту. Однако он продолжал настаивать на том, что самые читаемые рассказы непременно содержат «некую нелепость, доходящую до гротеска; страшное на грани кошмара; остроумное — доведенное до степени бурлеска; своеобразное — с оттенком странности. Можете считать это дурновкусием». Таково было творческое кредо По, и этим принципам он следовал на протяжении всей своей писательской карьеры. У него был нюх на то, что привлечет внимание формировавшейся тогда читательской аудитории. Он хорошо понимал преимущества краткости и единства действия; необходимость обращаться к чувствам и не пренебрегать веяниями моды. В течение всей его жизни По не раз третировали, обвиняя в «журнализме», однако именно рискованная и плохо оплачиваемая профессия журналиста стала питательной почвой для его гения.