С кем был связан Шеленберг? Прежде всего, наверное, с Ранком, если тот действительно жив.
Витлинг перед смертью был у Штейнбока, а лесник, используя жену Лерхе, пытался направить нас на ложный путь. Интуитивно связь между этими двумя людьми давно угадывалась, но фактов для ее подтверждения не было, как, впрочем, не было их у нас и сейчас. Шеленберг, несомненно, мог быть связующим звеном между Грюнбергом и Вайсбахом.
Наиболее подозрительной фигурой в первом имении оставалась фрау Шмидт, хотя муж ее не вызывал никаких опасений. Однако Герхардт утверждал, что она всегда занималась одним только хозяйством, никогда не покидала имение и ни с кем не общалась. Несколько лет, за исключением последних полутора месяцев, он жил во флигельке в тесном общении со Шмидтами, и сомневаться в его словах значило сомневаться в нем самом, на что у нас, конечно, не было оснований. Никаких обвинений не могли предъявить мы и Штейнбоку. На что реально опирались наши подозрения? На «Фауста» Гете и посещение имения Вайсбах Витлингом. Что бы ни подсказывала нам наша интуиция, оставалось только выжидать и вести наблюдение. Необоснованные действия могли все испортить — с этим выводом Воронцова я был вполне согласен.
Пока майора не было, меня крепко связывали по рукам и ногам текущие дела, и вырваться в Грюнберг нечего было и думать. Я все еще находился под впечатлением той новой загадки, которая вставала с корешков книг и латинской надписи на трагической картине Грюневальда.
За этими мыслями и застал меня телефонный звонок. Звонил Воронцов из своей квартиры, куда только что прибыл. Он готовился принять душ и просил меня остаться в кабинете до его прихода.
Ровно через двадцать минут он сидел уже в своем кресле, и я рассказывал о всех событиях.
— Все? — спросил он, когда я закончил. Этот вопрос удивил меня. Неужели рассказанное мною было так незначительно? Но Воронцов, казалось, думал совсем не об этом и просто не заметил моей досады. Он вынул из черного конверта, который держал в руках, фотографию и положил ее передо мной.
— Узнаете?
Я придвинул фотографию ближе. На меня смотрело гладко выбритое лицо человека в форме офицера СС. Маленькие, глубоко сидящие глаза прищурились в презрительную усмешку. И вот эти-то глаза заставили меня сразу вспомнить этого человека.
— Бергман. Курт Бергман.
— На это я вам отвечу позже. Теперь смотрите сюда.
На второй фотографии на фоне однообразных бараков, опоясанных колючей изгородью, были сняты три человека и лежащая у их ног огромная овчарка. В крайнем левом я узнал Бергмана, двое других с сигаретами в зубах мне были незнакомы.