Он достал из кармана мобильник Шарко.
— А тебе тут, оказывается, звонили.
Он прослушал оставленное на автоответчике сообщение и тут же отсоединился.
— Женщина из твоей страны. Голос красивый… Ты ее трахаешь? Ну и как, хороша она, сукин ты сын?
Атеф расхохотался, открыл список исходящих звонков и изучил его.
— Сам ты со вчерашнего дня никому не звонил, это хорошо, ты человек слова, это редкость у вас, европейцев. И для твоего сведения: мой дядя уже десять лет как умер.
Мучитель исчез в соседнем помещении. Вокруг развалин по-прежнему свирепствовала буря, шкура пустыни то собиралась в складки при новых порывах ветра, то разглаживалась, когда ветер чуть успокаивался. Оконные рамы были разбиты, пол усыпан осколками черепицы, железные балки, подобно кинжалам, протыкали стены. От скотча, намотанного на запястья, жгло кожу.
Вернулся египтянин с целым набором орудий: аккумуляторная батарея, зажимы-крокодилы со шнурами, ножи с загнутыми кончиками… Канистра с бензином тоже оказалась тут. Стало окончательно ясно, что Шарко приговорен. Он попытался вырваться и получил удар кулаком в живот. Медленно разогнулся. Из носа текла кровь.
— Ты сам… это ты убил брата…
— Он не мог смириться с моей гомосексуальностью. Из-за него я просидел четверо суток в вонючей камере Каср-эль-Нила. А там, в этой тюрьме, есть любимая забава: привязывают тебя за лодыжки к поперечной палке, и бьют хлыстом по подошвам, и засовывают тебе в зад полицейскую дубинку.
Араб вынул из небольшого мешка диктофон и фляжку с водой. Отпил.
— Да, я сам им занялся. Надо было остановить его расследование. Оказалось, проще простого.
— Кто отдает приказы?
— Ты бы все равно не поверил, если бы я тебе ответил, что ничего не знаю. Ладно, не важно. Они, эти люди, подарили мне жизнь, позволили стать уважаемым человеком. А теперь ты расскажешь, а я запишу на пленку все, что известно французской полиции об этом деле. Будешь отвечать на мои вопросы, иначе разрежу тебя на кусочки.
Египтянин вытер рукой рот, глаза у него были безумные. Песчинки летали по комнате, шурша, сползали по стенам. Атеф снова выругался по-арабски, присоединил к батарее торчавшие из крокодилов провода, из «челюстей» с треском посыпались искры. Не сказав ни слова, араб поднес зажим к груди Шарко.
К вою песчаной бури присоединился вопль.
Атеф нажал на кнопку диктофона. Эта сволочь явно развлекалась.
— Давай-ка рассказывай о вырытых телах. Есть возможность идентифицировать трупы?
В глазах полицейского показались слезы.
— Пошел ты… куда подальше! Можешь меня прикончить… Мне наплевать…