Глаза Люси наполнились слезами. Она, печально улыбнувшись, отступила.
— Ну-у… допустим, это особый случай. А вы не заметили?
Присутствие этого сильного мужчины заставило Люси на мгновение забыть об ужасных часах, которые ей пришлось пережить. Шарко кивнул в сторону зарешеченного окошка, улыбнулся, и, надо сказать, улыбка очень его красила.
— Я скоро вернусь — надо разобраться с бумагами. Потерпишь еще немножко?
— Мне бы хотелось до того, прямо сейчас, позвонить. Я хочу позвонить домой, дочкам. Услышать их голоса.
— Потерпи еще чуть-чуть, Энебель. Я очень скоро вернусь.
Люси вернулась на скамейку.
Когда он вышел и дверь за ним заперли, она вздохнула и положила руку на грудь.
Там, внутри, отчаянно билось сердце.
Люси вернулась с мобильником Шарко в руке. Села за стол, отдала комиссару телефон. По дороге из Труа-Ривьера в Монреаль они заехали позавтракать в «KFC».[34]
— Ну и как там? — спросил комиссар.
— Девочки в порядке. У Жюльетты с животиком все наконец наладилось, она у бабушки и чувствует себя прекрасно. А в Кларином лагере я смогла поговорить только с воспитателями, потому что дочка еще спит. Я и забыла, что во Франции сейчас всего семь утра!
В машине, пока они ехали, Люси успела рассказать Франку обо всем, что узнала с момента прилета в Канаду. О сиротах Дюплесси, об экспериментах Сандерса, об участии ЦРУ в опытах над людьми в пятидесятых-шестидесятых годах… Шарко поглощал информацию, не говоря ни слова.
Теперь он с аппетитом вгрызался в обжаренные в масле куриные ножки, а Люси ковыряла вилкой капустный салат, запивая его огромным количеством кока-колы: она наконец наелась досыта.
— Я уверена, этот вольный стрелок, из-за которого начался пожар, не собирался меня убивать. Он хотел выманить меня из норы, как кролика. Я была нужна ему живая… Только не знаю для чего.
Шарко отодвинул тарелку с недоеденными ножками, потер руки и со вздохом посмотрел на Люси:
— Все это из-за меня.
Настала его очередь рассказывать, и он выложил все: как ездил в Легион, как говорил с полковником Шателем, как блефовал, как увидел фотографию Люси с обведенной красной линией головой… Люси шумно втянула через соломинку колу и, обдумав услышанное, сделала вывод:
— Вот, значит, зачем вы отправили меня сюда, да еще на целых четыре дня… Чтобы действовать в одиночку.
— Ничего подобного. Просто хотел, чтобы ты не наломала дров.
— Вам не надо было так поступать. Эти военные могли вас убить. Они могли бы…
— Брось! Что сделано, то сделано. Проехали.
Люси вяло кивнула.
— А что теперь? Я хотела сказать: что будет со мной здесь, в Канаде?