Шарко обхватил голову руками. Конечно, он знал — благодаря своей шизофрении, благодаря сеансам в Сальпетриер, — что ученые на многое способны, но чтобы на такое…
Жан Бассо заметил его волнение и улыбнулся:
— Что, верится с трудом, да? Тем не менее это было, и было полвека назад. Сегодня стимуляция глубинных структур головного мозга, DBS,[38] стала популярной процедурой, почти обиходной. Техника миниатюризировалась. Под кожу в области ключицы имплантируется нейростимулятор, который генерирует сигналы строго определенной частоты и амплитуды, направляя их по тонким изолированным проводам, коннекторам, к вживленным в мозг пациента электродам… Пациенту выдается специальный пульт — портативное устройство, которое позволяет ему самостоятельно включать и выключать нейростимулятор тогда, когда это необходимо, проверять уровень заряда батарейки, изменять параметры стимуляции (амплитуду, частоту и ширину импульса) в пределах, заданных врачом… Таким образом удается безопасно и эффективно подавлять симптомы болезни Паркинсона, эссенциального тремора, невроза навязчивых состояний, дистонии, в скором времени, очевидно, так будут лечить депрессии, нарушения сна. Уже разрабатываются новые стандарты.
Шарко все пытался отогнать кошмарную мысль, которая постепенно разрасталась в его голове, но никак не мог избавиться от нее. Нет, такого не может быть, это просто уму непостижимо! И все-таки он решился спросить:
— Как вы думаете, а можно делать нечто подобное с агрессивностью? Я имею в виду: включать ее у кого-то и выключать по собственной воле с помощью… с помощью обычного пульта.
Естественно, он думал о «пациенте зеро». О человеке — спусковом механизме, способном спровоцировать бойню, которую можно было бы держать под контролем чисто научными методами, — это ведь куда удобнее, чем полагаться на случай.
— Конечно. Страшно это говорить, но электричество всегда сильнее воли и сознания. С помощью стимулятора можно остановить сердце, заставить пациента спать или бодрствовать, вспоминать или забывать. Тут неисчислимое количество возможностей. Главная трудность — вживить электроды именно туда, куда надо, чтобы импульсы шли только в нужном направлении. С одной стороны, длинные электроды протыкают мозг чисто физически, стало быть, проходят через зоны, ответственные за движение, речь, память, с этим нужно считаться, иначе могут возникнуть проблемы, с которыми мы еще не научились справляться. А с другой стороны, и это важнее всего, надо в каждом случае правильно выбрать зону, предназначенную для стимуляции. Если взять, скажем, ту, что отвечает за агрессивность, склонность к насилию (это мозговая миндалина), то она чрезвычайно мала, к тому же многофункциональна и взаимодействует с другими участками, весьма чувствительными. Чуть отклонишься, пусть всего на долю миллиметра, и вот уже твой пациент теряет память, начинает бредить или его парализует. Вот почему разработка стандартов, которые позволили бы сделать терапию массовой, требует огромных денег и долгого времени. В нейрохирургии ошибаться нельзя. У нее чрезвычайно много возможностей, порой кажется, что это чистая магия. Но опасностей она таит в себе столько же… Это сразу и рай и ад для человеческого мозга… Вот, наверное, и все, что я могу сказать об этой книге.