— Клод обещал мне оцифровать фильм, и я очень на это надеялась. А ноутбук исчез. — Она щелкнула пальцами. — Но, может быть, он все-таки успел отправить мне видеофайл или сетевой адрес — куда он загрузил фильм? Мне надо проверить свой почтовый ящик. С вашего мобильника можно выйти в Интернет?
— У меня новейшая модель айфона.
Кашмарек протянул аппарат. Люси молилась о том, чтобы увидеть послание от Пуанье, ей хотелось продолжить путешествие с изувеченной женщиной, девочкой на качелях, ей хотелось выбраться за рамки изображения, проникнуть в сознание кинематографиста, понять, в чем заключалось и чем было вызвано его художественное, а может, и вполне реальное безумие, но, когда она зашла в свой почтовый ящик, там оказалось лишь несколько сообщений с сайта знакомств, больше ничего. Ее затопило отчаяние от собственной беспомощности.
— Здесь ничего нет. — Она вздохнула и тусклым голосом произнесла: — Надо связаться с бельгийцами. Пусть допросят сына жертвы, пусть составят фоторобот, пусть обыщут — снизу доверху — дом Шпильманов, пусть узнают, откуда у старого коллекционера взялся этот фильм. Надо добраться до истоков. На сегодняшний день это один из немногих возможных способов добраться до проклятой бобины.
— Сейчас всем этим займемся.
Взгляд Люси переходил с просмотрового стола с опустевшими моталками на корзинку с визитными карточками, которую еще не успели забрать, но вот-вот заберут криминалисты, и обратно.
— Если только…
Она посмотрела на телефон в глубине комнаты.
— Понимаю, о чем ты думаешь, — отозвался Кашмарек, — но мы точно следуем заведенному порядку. Список входящих и исходящих звонков жертвы уже составлен, все телефоны будут пробиты, со всеми, кто звонил Пуанье или кому он звонил сам, мы поговорим, только ведь всякому овощу — свое время.
— Отлично. Среди друзей Клода есть один историк кино, и, может быть, он сумел узнать актрису, которой в фильме разрезали глаз. Да, вот еще… — Люси вынула из кармана и протянула шефу визитку. — Пуанье должен был связаться еще и с этим человеком, специалистом по воздействию образов на мозг, его фамилия Беккер.
Кашмарек положил карточку в карман.
— И Беккером займемся.
— Чертова короткометражка выбивает из седла, так сказать, «обезвреживает» одного за другим всех, кто с ней соприкасается: Влада Шпильмана, Сенешаля, теперь вот и Клода Пуанье. Надо брать это дело в свои руки.
— А твой отпуск?
— Какой теперь отпуск! Конец отпуску. Переоденусь, сбегаю к Людовику Сенешалю, скажу, что его друга убили, и будем работать вместе. Я хочу найти сволочей, которые это сделали!