Картинка Осло-фиорда на всю жизнь запечатлелась в моей памяти. И та, что предстает перед глазами сверху, с высоты птичьего полета, с покрытых елями холмов, обступающих маленький и уютный Осло. И та, которую видишь из лодки прямо с морской глади, над которой встают очертания города. Этот вид завораживает и покоряет своей неземной красотой.
Жаркое летнее солнце. Высокое чистое небо. Голубая даль фиорда, отражающего небеса. Горячий воздух, меняющий ровные очертания городской ратуши. Хорошее настроение. И быстроходная «Элма», оставляющая за кормой длинную, светлую от бахромы пенистых гребешков полоску. Как вам такая картинка?
Кто только не сидел в уютных кожаных креслах на корме моей красавицы «Элмы»?! Был среди них и адмиралы норвежского флота и секретарь посольства Великобритании в Осло. Были и знаменитые гости вроде чемпиона мира по шахматам Михаила Таля и лауреата Нобелевской премии по литературе Михаила Шолохова.
Под ровный стрекот мотора рассуждал на борту моей «Элмы» о переменах в советском руководстве после судьбоносного XX съезда министр рыбного флота Ицков. Хрущев послал его в Осло улаживать с норвежцами очередной рыболовный спор.
— Придется ублажать местных бюрократов, — жаловался он мне. — Не люблю я, понимаешь, этой канителью заниматься. Дома дел невпроворот.
Ладить конфликт с Норвегией министр смог, лишь выплатив из государственной казны норвежцам штраф в 700 тысяч крон. Кремль принес Норвегии официальные извинения. А Ицкову и нашим дипломатам, замаливая грехи, пришлось вдобавок несколько дней кряду потчевать норвежских чиновников пшеничной водкой и белужьей икрой на приемах в советском посольстве. И все ради того, чтобы избежать скандала и замять неприятный инцидент, вызванный головотяпством отечественных чиновников.
Рыболовство для норвежцев в середине прошлого века оставалось не просто одной из ведущих отраслей экономики. Рыба в этих краях спокон веку считалась хлебом насущным. Ведь природа Норвегии скудна, и лишь море отдавало здесь людям свои дары. Благосостояние норвежцев долгие годы во многом зависило от морепродуктов, отудачного лова рыбаков у Бергена, наЛофотенах или где-нибудь вдали от родных беретов в открытом море.
На Лофотенах, где теплый Гольфстрим встречается с холодными водами Арктики, изобилие питательных веществ позволяет плодиться неисчислимым тучам планктона. А планктон — любимый корм для атлантической трески.
За треску на протяжении тысячелетий велись вокруг норвежских берегов кровопролитные войны. Ее мясо, — нежное, белое, слоистое, — всегда было в цене. Теперь треска воюет за собственное выживание. Ее поголовье сократилось. Чтобы обеспечить воспроизводство популяции трески, введены квоты на ее лов.