В общем, случилось так, что один за другим, каждый из пяти тезисов партийного марксизма (реального марксизма) стал рассматриваться с известным скепсисом теми самыми лицами, благодаря которым эти режимы существовали. Избавляясь от марксизма-ленинизма, они думали, что избавляются от самого Маркса. Но это не так-то просто. Выпроводишь Маркса в дверь, а он грозится пролезть в окно. Ибо Маркс не исчерпал своего политического значения и своего интеллектуального потенциала (как раз наоборот). К этому как раз сейчас и обратимся.
Мысль Маркса содержит четыре ключевых идеи (идеи в основном, но не исключительно марксовские), которые мне кажутся по-прежнему полезными, даже незаменимыми для анализа современной миросистемы. Несмотря на весь отрицательный опыт марксистско-ленинских движений и государств в XX в. эти идеи по-прежнему высвечивают тот политический выбор, который нам надо сделать.
Классовая борьба
«Совершенно ясно, что идентичность марксизма всецело зависит от определения, важности и правомерности его анализа класса и классовой борьбы. Без этого анализа марксизма нет…» (Balibar 1991, 156).
Для начала давайте не будем забывать, что большая часть внутренней оппозиции марксистско-ленинским партиям-государствам была выражением классового конфликта, конфликта рядовых рабочих и этой новой, несколько своеобразной, разновидности буржуазии — номенклатуры. (Анализируя номенклатуру в польской ситуации 1980–1981 гг., Маркс провел бы время столь же упоительно, как при анализе классовой борьбы во Франции в период между 1848 и 1851 гг.)
Концепция о том, что различные классы имеют различные, в действительности антагонистические, интересы, — это идея, изобретенная не Марксом. Она витала в воздухе в Западной Европе во всех основных дискуссиях с 1750 по 1850 гг. Изначально это даже не была левая концепция. Однако Маркс и Энгельс придали ей немалую популярность в «Манифесте коммунистической партии», и с тех самых пор она является почти что определяющей концепцией рабочих движений.
Основных возражений этой концепции было два. Первое — возражение моральное, и стало быть, политическое. Оно строилось так: допустим, кое-где есть классовые конфликты, но они не являются чем-то неизбежным или желательным. Это равнозначно тому, что классовая борьба есть лишь один из возможных политических вариантов (а стало быть, добровольный выбор) и потому ее моральный и рациональный характер — дело отнюдь не бесспорное. Лица (обычно в правой части политического спектра), развертывающие подобную аргументацию, на деле проповедуют перед рабочим классом политику переговоров, примиренчества и соглашательства.