– Мы работали по разведке и разминированию верхних штолен весь день двадцать шестого апреля. На ночь вышли оттуда… Держали оцепление, часть сотрудников ночевала в палатках. Ранним утром двадцать седьмого апреля продолжили свою работу. Я, как замкомандира спецгруппы, получил приказ на доразведку боковой наклонной штольни. Со мной отправились семеро бойцов.
– И что произошло?
– В какой-то момент я потерял сознание…
– Может, вы были ранены?
– Нет.
– А может, вас контузило при взрыве мины или гранаты?
– И этого не было… – Сотник задумчиво потеребил подбородок, затем, спохватившись, вновь вытянулся. – Я не знаю, что ответить… Ничего не помню… никаких воспоминаний!
– То есть? Вы пробыли невесть где столько времени… И ничего не помните?!
– Так точно, – выдавил из себя спецслужбист. – Как обрезало…
– У Сотника – локальная амнезия, – подал реплику Левашов. – Он помнит лишь то, что было до полудня двадцать седьмого апреля… А дальше – провал.
Уловив знак, поданный Авакумовым, генерал оставил их, скрывшись в салоне фургона.
– А фамилия Логинов вам о чем-нибудь говорит, Валерий Викторович? – спросил Хранитель. – Конкретно – Даниил Логинов. Или же Дэн Логинов.
– Логинов? – Сотник медленно покачал головой. – Мне эта фамилия ни о чем не говорит… Знакомых с такими именем и фамилией у меня нет и не было никогда.
Хранитель и Левашов многозначительно переглянулись.
– Сотник, вы вышли к своим сослуживцам… гм… без одежды, – пробасил глава Спецотдела. – Так и было?
– Вышел, чем мать родила… – Сотник тяжело вздохнул. – Сам не могу понять, как такое могло случиться.
– Однако, как нам доложили, вы все же кое-что имели при себе.
– Так точно.
– Покажите, что именно у вас было зажато в кулаке, когда вас обнаружили в штольне ваши сослуживцы! Этот предмет и сейчас при вас?
Сотник расстегнул кармана камуфляжной куртки. Достал оттуда нечто; положил на открытую ладонь, чтобы все присутствующие смогли рассмотреть этот предмет…
Это был плоский кругляш из белого металла… или же монета.
Авакумов взял «кругляш» в руку. Надел очки, стал рассматривать… Затем передал Редактору.
Павел Алексеевич поначалу подумал, что предмет этот – серебряная монета. Размер ее примерно как у римского денария. Вот только на той ее стороне, которую он разглядывал вначале, не было никаких следов чеканки. Он перевернул кругляш другой стороной. На условном – именно условном – «реверсе» обнаружился некий символ, прочерченный или вычеканенный неизвестным изготовителем.
Символ этот в точности воспроизводит латинскую букву S…
Сердце пропустило пару ударов… Павел Алексеевич в эти секунды, пока он рассматривал, держа в пальцах, этот похожий на римский денарий времен республики кругляш, испытал одновременно и радость, и печаль…