— Во сколько обычно вы ложитесь спать?
— Не раньше одиннадцати, — солгала она. — Перед сном я читаю, хотя сегодня рождественская ночь.
— Итак, вы планируете дождаться Пэр Ноэля note 1?
— Когда я была ребенком, мне всегда хотелось его дождаться, но меня отправляли спать.
— Значит, вы верили в его существование?
— О да. По крайней мере, лет до шести-семи. Мама всегда оставляла сладкий пирожок и стаканчик бренди для него на камине, а утром они исчезали.
— Кстати о бренди, вы не допили свой стакан.
Мадлен взяла стакан и отпила несколько глотков.
— Без макияжа и с распущенными волосами вам можно дать лет пятнадцать. А сколько вам на самом деле, Мадлен?
— Двадцать четыре.
— Расскажите мне о себе. Кроме того, что в детстве вы верили в Пэр Ноэля, а потом стали библиотекарем, я о вас ничего не знаю. — В его словах ей снова почудилась насмешка.
— Мне о себе нечего рассказать. Боюсь, моя — жизнь покажется вам очень пустой и скучной.
— Неужели никто не скрашивает вашу жизнь в однокомнатной квартире?
— Нет, к тому же у меня одноместная кровать.
— Это само по себе удивительно, — усмехнулся Луи.
— Ничего удивительного. У меня ванная всего метр на метр величиной, — сухо прокомментировала она.
— Кто бы мог подумать! — театрально воскликнул он. — Но я предполагал худшие вещи.
— Как, например, одиночество в рождественскую ночь?
Он проигнорировал ее слова.
— Может быть, у вас все-таки есть друг? Кто-то особенно близкий?
Желая закрыть эту тему, она коротко ответила:
— Нет.
— Как давно вы вернулись в Безанвиль?
— Примерно год назад.
— Не могу поверить, что все местные молодые люди не бросились на колени перед вами и не загорелись желанием занять вакантное место.
По правде был один настойчивый мужчина — Поль. Но его вряд ли можно назвать молодым. Ему уже перевалило за сорок.
— Так почему же вы не завели себе друга?
Мадлен вышла из равновесия и с раздражением выпалила:
— Потому что не захотела.
— Ага… — пробормотал Луи с мягкой улыбкой. — Наверное, вы рассматриваете себя как очаровательную недотрогу из сказки, соблазнительную, манящую и недоступную.
Ей стало неловко от такого сравнения.
— Вы нарисовали холодный и бездушный образ.
— Значит, вы другая?
— Да, другая!
И хотя она горячо отрицала свое сходство с бездушной дивой, она чувствовала себя виноватой — многие поклонники еще со времен учебы в колледже говорили ей те же слова. Но ни один из парней, увивавшихся за ней, не вызвал у нее ответного чувства. С двумя или тремя из них у нее были мимолетные романы, которые тут же заканчивались, как только парни начинали претендовать на постель.