— Чепуха! — сказал мой собеседник-генерал. — Расстроилась шахиня не из-за какой-то заколки или броши. У неё этого добра горы. Опечалилась Сория из-за дурной приметы. Потеряв шляпу, береги голову!
И генерал, склонившись ко мне, поведал "тайну двора шаха".
Подданные его высочества в смятении. Зреет заговор. Шахиня в большой опасности. Мохаммеду Реза Пехлеви* уже тридцать семь, а у него до сих пор нет наследника. И виновата Сория. Народ ропщет... А тут этот случай со шляпой. Поневоле загрустишь.
Генерал отшатнулся от меня и, скрестив руки на груди, умолк.
— А может, не в Сории причина? — Теперь уже я склонился к его креслу.
— Нет... — отрицательно покачал он головой. — Проверено. И не раз. Сория...
— Проверяли в гареме?
— И на гареме тоже, — улыбнулся генерал. — У Мохаммеда всё о'кей! Шахиня виновата... Народ не доволен. Может всё плохо кончиться. А если с Сорией что случится — и до войны не далеко. Она — дочь влиятельнейшего в Иране человека. Богатейший клан...
Думаю, опасения иранского генерала оказались не напрасными. Вскоре мир узнал, а вслед за ним и мы в СССР, что шахиня тайно бежала из Ирана. Гражданской войны, которой боялся мой собеседник-генерал, не случилось.
Позже дошли сведения, что экс-шахиня Сория снималась в фильмах в Европе. И, кажется, в Голливуде. Но для успеха её артистической карьеры одной красоты (а она была действительно ослепительно красива!) оказалось мало. Фильмы с её участием не имели успеха.
А что же шах Ирана Мохаммед Реза Пехлеви, племянник старого шаха Реза Пехлеви? Как решилась проблема с наследником престола после бегства Сории? Не ведаю.
В 1978 году исламская революция в стране смела шахский трон. Самому шаху отрубили голову и тем самым разрешили проблему престолонаследия. Мохаммед Реза Пехлеви был последним монархом в более чем тысячелетней истории Ирана.
Я жил уже в Москве, когда пришло сообщение о низложении шаха Ирана. Вспомнилась та, двадцатилетней давности, встреча с его генералом и наша беседа на пароходе. Какой была судьба генерала? Судя по иронии, какая слышалась в его сравнении шаха с солнцем, он мог и участвовать в низложении государя. И мне вдруг стало жалко шаха. Не того верховного правителя страны, которого, как и нашего царя, называли кровавым, а человека, которого я видел и даже говорил с ним, когда брал у него интервью о его впечатлениях от пребывания в Сталинграде. Переводчиком был генерал. Что говорил шах? Вероятно, обычные слова о героизме защитников города и мужестве тех, кто его возрождает...
Но запомнилась не эта короткая беседа, а прогулка по Волге. По пути на ГЭС была остановка для купания. Изморённые жарой почти все пассажиры высыпали на пляж. Пароход не покинули только первые лица и их охрана.