Красивое, спокойное лицо, статная, богатырская фигура начинающего полнеть атлета. Сходство с теми портретами, которые ещё недавно красовались на площадях, во дворцах куьтуры, школах, красных уголках и прочее... было приблизительным. Невероятно! Но оригинал выглядел лучше, чем портрет. Ха! Да его подретушировали фотографы-художники, чтобы он не выделялся из общего ряда наших правителей. Усреднили...
Моя догадка не далека была от истины. Когда через несколько лет меня брали на работу в аппарат ЦК КПСС, то я впервые побывал в том самом фотоателье, где стряпались все эти портреты. Оно располагалось в торце ГУМа, выходящем на улицу Куйбышева. Перед дверью никакой вывески, только крохотная кнопка звонка, спрятанная от глаз прохожих. Огромные окна высоко закрашены белым.
С крохотной бумажкой, какую мне вручили в хозотделе Управления делами, разыскал эту дверь и нажал потаённую кнопку. Меня впустили в небольшой высокий зал. Глухая стена, отделяющая его от магазина, была увешана теми самыми портретами членов и кандидатов Политбюро и секретарей ЦК, которые в миллионных экземплярах растекались по стране.
Здесь висели цветные фотооригиналы, отретушированные художниками. А на необъятных просторах Родины были литогравюры с них.
Меня усадили перед ящиком из красного дерева на высокой треноге. Фотограф, здоровенный детина лет пятидесяти, поколдовал с посадкой моей головы, навёл объектив и, как старые фотографы, снял массивную чёрную крышку с объектива.
— Придёте завтра в это же время за фото.
Это всё, что проронил этот человек. Фотография делалась на удостоверение. Их выдано мне было, кажется, две или три. Не распечатывая пакета, я был обязан передать фото в Управление делами, что я и сделал на следующий день.
За десять лет службы в аппарате ЦК мне раза три довелось побывать в этом фотоателье. Один раз меняли удостоверения, потому что заведующего управделами Павлова сменил печально известный Кручина. Это он в связи со скандалом вокруг денег ЦК КПСС в разгар перестройки выбросился (а может, выбросили?) из окна своей квартиры.
Ещё раз получали новые партбилеты...
Так вот всё тот же угрюмый, но постаревший детина-фотограф, когда я рассматривал на стене обновлённые после съезда ряд портретов, видно, от скуки заговорил со мной.
— Да, с ними работы много. И нам. И потом, — он кивнул в сторону внутренней двери, — там, в лаборатории. Вот недавно делал портрет Дмитрия Фёдоровича Устинова... Портрет при всех его регалиях в мундире маршала. Я спрашиваю у него: "А почему вы, Дмитрий Фёдорович, никогда и нигде не появлялись при всех ваших наградах?" А ведь он и Герой Союза, и дважды — Соцтруда, орденов Ленина смотри сколько... Так он, знаешь, что мне ответил? "А ты попробуй потаскай такую тяжесть. Грудь разламывается... Ведь почти пуд металла..."