— Не отчаивайся, — она сделала глубокий вдох, и ее голос зазвучал бодро и настойчиво. — Это же всего–навсего означает, что сбежать за границу со своими деньгами ты не сможешь. Но зато теперь они не смогут доказать, что тебя кто‑то нанял за плату. А это означает смягчение вины. Что? — она остановилась, поймав его взгляд, полный явного отвращения ко всему, что она только что произнесла. — Ой, нет, я не хотела сказать, что тебе нужно идти и сдаваться… Подожди, пожалуйста, я… сейчас.
Она молниеносно испарилась из комнаты, оставив недоумевающего Дрейко складывать ненужные галеоны обратно в мешочек. Надо будет его где‑нибудь закопать, в конце концов, никогда не знаешь точно: возможно, смягчение вины и, соответственно, наказания тоже может понадобиться.
Луна вернулась меньше чем через три минуты, держа в руках средних размеров флакон и маленький мешочек. Щеки ее при этом пылали ярким румянцем.
— Вот здесь у нас сохранилось немного Бальзама Бодрости, — она торопливо протянула ему флакон, — а тут… я копила на поездку в Северную Италию, чтобы написать хорошую диссертацию, ну да чего уж там! Зато теперь ты сможешь поехать туда вместо меня, это в сто раз безопаснее, чем во Францию…
— Ты с ума сошла? — Дрейко оттолкнул ее руку с мешочком и отступил от нее на шаг. — Даже не думай, слышишь?
— У меня больше нет, — растерянно пролепетала Луна.
— Да разве в этом дело! — не выдержав, раскричался он. — С моей стороны, я только сейчас это полностью прочувствовал, это вообще жуткая подлость: припереться к тебе, просить помощи, а потом еще и получить за свою глупость деньги! О последнем я даже и не помышлял, а ты… Луна, пожалуйста, не заставляй меня чувствовать себя еще хуже, чем я сейчас себя чувствую! — он постепенно умерил тон и выровнял дыхание.
По ее щекам потекли слезы.
— Но… что же тогда делать? Как же помочь, я ведь не знаю ни один из вариантов, который ты бы принял без возражений! — она вдруг показалась невероятно слабой и хрупкой, с тонкими руками, сжимающими мешочек со скудными накоплениями, и неестественно большими глазами, которые она то и дело вытирала рукавом.
— Луна… — неуверенно позвал он, приблизившись к ней и обняв ее за плечи, — сейчас все хорошо. Я здесь, я никуда не делся. И ничего еще со мной не случилось. Успокойся.
— Побудь сегодня здесь, хорошо? — попросила она, чуть отстранившись. — Иначе мне будет потом слишком страшно, когда ты уйдешь.
— Я не уйду, пока не прогонишь, — попытался пошутить Дрейко и все‑таки вызвал у нее слабую улыбку. — И убери эти проклятые деньги, иначе я не просто уйду, а заколдую тебя, понятно?