– Знаю, – сказал Дронго. – Я говорю из Франкфурта; кажется, в Германии и Сербии одинаковое европейское время.
– Да, – ответил Обрадович, – хотя бы в этом мы совпадаем с немцами. Но я постараюсь вам помочь. Если в наших компьютерах есть данные на вашего знакомого, то Орлич их быстро найдет.
– Передавайте ему привет.
– Хорошо. Между прочим, он перешел на работу в наше министерство и теперь является заместителем начальника управления, – сообщил Обрадович.
Дронго попрощался и отключил связь. На всякий случай он посмотрел сайт гамбургского издательства «Баухауз», которое действительно специализировалось на выпуске литературы, посвященной строительству и архитектуре. Уже поздно вечером он спустился вниз, чтобы поужинать, и увидел сидевшую в ресторане фройляйн Зудхоф. Она сидела одна, ковыряя вилкой в своей тарелке. Дронго вежливо поздоровался, проходя мимо, Мадлен подняла голову, взглянула на него и снова уткнулась в тарелку.
Он уже заканчивал ужинать, когда в зал ресторана вошел Уотсон. Сразу пройдя к столику Зудхоф, он уселся напротив и начал что-то ей недовольно выговаривать. Она его прервала, очевидно, сообщив, что в зале присутствует Дронго. Уотсон оглянулся на него, усмехнулся и продолжил, но уже гораздо тише и спокойнее. Почти все время говорил в основном именно он, тогда как его собеседница молча слушала этот монолог, опустив голову, словно была в чем-то виновата.
Дронго расписался, получив счет, и покинул зал ресторана. Поднялся в свой номер и на всякий случай решил проверить новые сообщения. Включив свой ноутбук и войдя в Сеть, он не поверил своим глазам – там уже было сообщение от Орлича. Закончивший исторический факультет Белградского университета, Марко Табакович работал в научных учреждениях Академии наук Боснии и Герцеговины, затем переехал в Белград. В девяностом году защитил диссертацию на тему этнокультурного многообразия Югославии и в том же году вышел из Союза коммунистов Югославии. В девяносто втором примкнул к отрядам Сербской республики в Боснии, даже стал командиром батальона. В девяносто восьмом перебрался в Сербию, где снова недолгое время работал в системе Академии наук, затем переехал в Венесуэлу. Вернулся через четыре года и почти сразу уехал в Германию, где позднее женился и получил гражданство, отказавшись от своего прежнего, сербского. Владеет сербским, английским, испанским и немецким языками. Чем именно он занимается в Германии и что делал в Венесуэле, не отмечалось. Дронго внимательно дважды перечитал сообщение. В заключение Орлич указал свой номер телефона для получения каких-либо справок, и эксперт решил перезвонить своему знакомому.