– Ты не тот человек, которого можно заставить что-то сделать против его желания, – покачав головой, убежденно произнесла София.
– А это уже комплимент. Каким полотенцем можно воспользоваться?
– Слева, – сказала она и добавила: – Кстати, ты в неплохой форме. Я думала, ты сдашься быстрее, учитывая твой возраст.
– Теперь ты воссоздаешь мой психотип? – иронично осведомился Дронго. – Тебе бы хотелось, чтобы я сдался быстрее?
– Большая разница в возрасте, – лукаво заметила она.
– Не такая уж и большая, – ревниво ответил Дронго. – И вообще некрасиво – напоминать пожилому человеку о его возрасте.
– Пожилому человеку я не стала бы звонить, – возразила София. – Но разница более чем в десять лет.
– Давай сверим паспорта, – предложил он.
– И все-таки. В твоем возрасте люди уже обременены гипертонией, диабетом, импотенцией, болезнью сосудов…
– Перестань, сейчас накаркаешь мне какую-нибудь ужасную болезнь… Между прочим, мои родители ушли в иной мир, когда им было далеко за восемьдесят. Надеюсь, что у меня есть еще много времени, чтобы приобрести все эти болезни. Не меньше тридцати лет.
– Не нужно. – Она продолжала смотреть на него. – Интересно, что скажет Видрана, если узнает о сегодняшней ночи?
– А ты считаешь, что она обязательно должна об этом узнать? – спросил Дронго.
Он закончил вытираться и повесил полотенце на прежнее место. Здесь не было халатов, и эксперт недовольно нахмурился. «Кантел» вроде бы считался отелем достаточно высокого класса. Ему было стыдно признаваться, но он находил не совсем приличным стоять голым перед женщиной.
– Извини. – Дронго прошел в комнату, чтобы надеть нижнее белье.
– У тебя тоже комплексы, – улыбнулась София. – Похоже, ты стесняешься?
– Не забывай, что я восточный человек, у меня действительно есть комплексы.
– Я бы не сказала, – возразила она. – Судя по твоему поведению сегодня ночью, ты достаточно уверенный в себя европеец.
– А ты изо всех сил хочешь взять реванш за мои слова в ресторане, – заметил Дронго. – Я просто уступал тебе, позволяя доминировать, как ты этого и желала.
– Хватит, – нахмурилась она, – это уже неприлично. Я часто замечала этот странный парадокс. Слова иногда выглядят гораздо более пошло, чем действия. Даже в словах «заниматься любовью» есть что-то очень пошлое.
– Вы красивая женщина, госпожа Милоевич, – сказал Дронго, надевая рубашку, – и я хочу заверить вас в моем неизменном уважении и почтении.
– Завтра… нет, уже сегодня я улетаю в Белград, – напомнила София, – и полагаю, что мы больше никогда не увидимся.
– Не будем загадывать. Кто знает, что может произойти в будущем…