– Это что такое?
Оказалось, кусок человеческого тела. В окопе прятался боец, его разорвало. Иван Межуев увидел кисть руки и застыл от страха. Над ним невесело посмеялись.
– Чего, Ванька, испугался?
– Собирай дружка по частям.
Люди падали духом, видя, как безнаказанно действуют вражеские самолеты. Сразу трое прикинулись контуженными и просили Митрохина направить их в медсанбат. Много чего повидавший командир разобрался не хуже врача. Заставил их присесть, встать, развести руки, достать кончиком пальца нос, проделать еще какие-то манипуляции, затем объявил:
– Ты шагай в санчасть, а вы двое топайте на место.
– Как же? Голова кружится.
– Ничего, завтра утром пройдет.
Над симулянтами потешались:
– Кузьмич, он лучше всякого фельдшера разбирается.
Другие советовали:
– Чего мелочишься? Шарахни из винта в ногу, а мы подтвердим, что с самолета стрельнули.
– Сам шарахай, если такой умный.
Небольшие вражеские части наступали слева и справа, обходя рубежи обороны. Выждав время, отступил полк по соседству. Сверху было хорошо видно, как пылит колонна пехотинцев, везут на лошадях орудия. Митрохин не мог дать команду на отход, опасался угодить под жесткие санкции приказа № 0227. Расстреляют к чертовой матери.
Среди штрафников усилилось брожение. Ночью исчезли трое. Митрохин нервничал, Воронкова злила неопределенность собственной судьбы. В политотделе армии лежал рапорт о его переводе на комсомольскую работу, но с подписанием тянули. Более того, позвонили и отчитали за слабую воспитательную работу.
– Что, бойцы плохо воевали? – напрашивался на комплимент Воронков.
– Это не твоя заслуга. А когда люди пропадают, сразу видны недоработки. Разберись.
Воронков принялся опрашивать бойцов насчет пропавших. Елхов усмехнулся, глядя на исписанный листок.
– Бумажки до адресата надо еще донести, а вниз спускаться опасно.
Он показал пальцем на вражеского мотоциклиста, пылившего вдалеке. Иван Межуев вяло долбил лопатой, пытаясь углубить окоп. Борис Ходырев вел мотоциклиста на мушке. Смуглое лицо сосредоточилось. Ствол трофейного пулемета двигался следом за клубком пыли.
– Огонь, – негромко подсказал Елхов.
Бывший капитан не являлся командиром, но Борис немедленно нажал на спуск. Межуев, бросив лопатку, уселся по правую сторону, направляя ползущую ленту. Расстояние было великовато, однако Ходырев довольно точно укладывал очереди, пули долбили сухую дорогу, поднимали фонтанчики земли. Воронкову не нравилась самодеятельность, но приказы требовали постоянных активных действий, и он не вмешивался. Борис перехлестнул колеса, мотоцикл завилял, свалился набок. Перед тем как нырнуть в промоину, немец погрозил кулаком русским.