– Ой, даже не знаю, где, – раздумывала Зина. – Можно у Таньки, правда, у нее дом маленький.
– Надо мясца свежего купить, – не выпускал инициативу старшина.
– Оно нынче дорогое, не укупишь.
– Гроши есть.
Глухов достал бумажник, тоже трофейный, тронул пальцами уголки червонцев. Откуда у старшины деньги, да еще в таком количестве? Цены на продукты просто жуткие, не подступиться. Ходырева охватила такая злость, что, не выдержав, он заматерился сквозь зубы. Личный состав роты снабжался плохо. Объясняли это просто – все идет в Сталинград, где решается судьба войны.
Кормили в основном перловкой и кислой капустой, готовили селедочные щи или непонятный суп из зеленых помидоров. Хлеб привозили издалека, его не хватало, люди ходили голодные. Ходыреву стало противно, что участвует в каком-то воровском пиршестве, хотя он съел всего лишь кусочек хлеба.
– Ну, я пойду.
– Иди, – легко согласился старшина. – Вернешься в роту, не рассказывай, что я тут загулял.
В глазах его читалось другое. Он сожалел, что неосторожно показал деньги, выставил тушенку и колбасу, украденные из ротного котла. Чего там наболтает прыткий сержант? Но Борис твердо заявил:
– Пей – ешь спокойно. Я не стукач.
И презрительно глянул на каптера Аркашу Сомова, рассолодевшего, губастого. Тот стоял рядом с Зиной, жрал ее глазами и расспрашивал о подруге.
– Все будет нормально, – говорила она. – Танька тебе понравится, только сам не теряйся.
– Уж не растеряюсь, – хвалился Сомов. – Я такой.
На сержанта Ходырева они не обращали ни малейшего внимания, будто он пустое место. А между тем, он единственный из всех троих активно воевал, за что снова получил сержантское звание и стал помощником командира взвода. Оказывается, проходимцы ценятся гораздо выше.
Борис медленно шел вдоль улицы, злой и взъерошенный. Сомов, осужденный на два месяца штрафной роты, пришел недели полторы назад. Служил связистом, сбежал с поля боя и едва не угодил под расстрел. Потерянный и заискивающий, он стоял тогда перед Ходыревым и послушно кивал, слушая инструктаж.
– Так точно, товарищ сержант… не подведу… слушаюсь.
Старшина Глухов признал в новичке земляка и взял к себе каптером. Великая должность. В каптерке хранится ротное имущество, часть продуктов, трофеи, личные вещи бойцов. Считай, заведующий складом – сыт, пьян и нос в табаке. За считаные дни Аркаша Сомов преобразился, потухшие глаза приобрели живой блеск, ноги в крепких сапогах ступали уверенно. Он покрикивал на рядовых и перестал есть щи из селедки. Видать, хватало чего получше. Почему везет таким никчемным людям, а сержант Ходырев, воевавший и не прятавшийся за чужие спины, должен слоняться, как неприкаянный?