Кстати, МИД ФРГ был настроен на продвижение идей своего шефа. 5 февраля шеф политического отдела постпредства ФРГ в ГДР Эрнст-Йорг фон Штудниц сообщил мне в беседе, что в Бонне осознали серьезность положения в ГДР и примут 13-14 февраля (на эту дату был назначен визит Модрова в Бонн) меры по срочной помощи республике. Ослабление остроты положения в экономической сфере сделает более контролируемым развитие в политической сфере, даст «передышку» всем, кого затрагивает воссоединение Германии. Штудниц считал, что ФРГ могла бы удовлетвориться на несколько лет экономическим объединением, не торопясь с политическим. По его оценке, главной здесь является проблема безопасности – создание коллективной системы безопасности в Европе потребует нескольких лет. Видимо, до этого момента надо «оставить советские войска там, где они есть».
Таким образом, имелись реальные предпосылки для защиты интересов Советского Союза. Требовалось только грамотно воспользоваться наличными возможностями. Нужно было дипломатическое искусство. Однако ни умения, ни желания отстаивать свои позиции Москвой проявлено не было. Все моменты, которые могли смягчить удар по безопасности, международному положению и престижу СССР, были проигнорированы советским руководством. Оно упорно и безоглядно ориентировалось на нужды и потребности канцлера Гельмута Коля. ГДР была заранее выдана головой во имя химеры содействия со стороны ФРГ дальнейшему пребыванию Горбачева у власти.
Окончательные политические похороны ГДР состоялись во время встречи Горбачева с Колем в Москве и Архызе 15-16 июля 1990 года. Коль прибыл на них, уже фактически положив ГДР в карман. После 1 июля, даты вступления в силу валютной унии обоих германских государств, обратного пути быть не могло. По логике вещей добиваться реализации советских пожеланий и требований следовало до 1 июля, но этого, конечно, сделано не было. Оставалось принять условия ФРГ и задокументировать отступление по всему фронту. Премьер-министра ГДР де Мезьера не только не пригласили на встречу с Колем, но даже и не консультировались с ним[171].
Повествуя об Архызе в своих мемуарах, Тельчик вновь впадает в восторженный тон. Он сообщает: «Совершенно спокойно и серьезно Горбачев соглашается на то, чтобы Германия и дальше оставалась членом НАТО. Коль реагирует на это поразительное заявление, не выдавая своих чувств». Далее Горбачев говорит «о заключении отдельного договора по пребыванию советских войск на территории бывшей ГДР на срок от трех до четырех лет. Канцлер еще раз повторяет эти решающие высказывания Горбачева, чтобы закрепить их не допускающим кривотолков образом». Тельчик резюмирует: «Прорыв достигнут! Мы не ожидали столь ясных обязательств Горбачева. Конечно, все предзнаменования были позитивными, однако кто мог бы предсказать подобный исход? Для федерального канцлера эта беседа является невероятным триумфом. Но он не подает вида, только раз он бросил мне многозначительный взгляд, передающий его удовлетворение. Я – свидетель исторического момента!»