— Ну откуда у тебя столько цинизма? — в свою очередь вздохнула Мисако.
Сатико вновь рассмеялась.
— Скажем так, работа в ночном клубе позволяет многому научиться. Неужели тебя саму нисколько не ожесточил опыт общения с Хидео?
— Кэнсё-сан совсем другое дело.
— М-м… тебе виднее, конечно, но если вам случится остаться наедине где-нибудь в закоулках храма, будь готова к сюрпризам.
Мисако со стоном зажала уши ладонями. Пожав по-французски плечами, Сатико стала собирать остатки завтрака на поднос.
— И зачем только я даю тебе советы! — в сердцах бросила она, направляясь на кухню. — Все равно не слушаешься, и чувства юмора у тебя никакого…
Мисако сидела, закусив губу и рассеянно гладя кошку. Продолжать спор с подругой ей не хотелось, тем более перед расставанием. На этой неделе Сатико, пока клиенты приходили в себя после праздников, решила слетать на Гавайи развеяться на пару с тетушкой Тегути. А может быть, и не только с ней… О таких подробностях Мисако не решалась спрашивать, у нее и так было над чем подумать.
Поездка в Камакуру сулила только радость, а вот визит к родным в Ниигату… Придется рассказать все о делах с разводом и поделиться планами снять квартиру в Токио. На Гавайях было бы куда веселее.
Сатико вошла в столовую, деловито хлопая в ладоши, словно школьная учительница, собирающая детей.
— Если ты хочешь сегодня попасть в Камакуру, пора собираться! — Энергия, как всегда, переполняла ее. — Я тебя причешу и помогу надеть кимоно. Твое духовное лицо не устоит на ногах, увидев такую красавицу, и тогда ты поймешь, насколько я была права!
Сатико постаралась на совесть. Во всем поезде, идущем в Камакуру, нельзя было найти столь элегантно одетой женщины, как Мисако. Две пожилые соседки, обсуждая ее, пришли к выводу, что перед ними гейша высшего класса. Великолепная прическа и умело наложенная косметика дополнялись безупречным голубым кимоно и шелковым хаори цвета спелой хурмы. Дополнительными штрихами служили дорогие безделушки, принадлежавшие самой Сатико: коралловая заколка для волос, изящная сумочка из тисненой кожи с цветочным узором и роскошное фуросики киотской ручной работы, служившее подарочной оберткой для коробки с печеньем. Идеальное сочетание цветов заставляло вспомнить о костюмах театра кабуки.
Кэнсё шел на станцию. Сердце в груди колотилось как сумасшедшее. Монаху казалось, что даже прохожие могут слышать этот стук, и он с трудом сдерживался, чтобы не провести смущенно рукой по бритой голове. Солнце выглядывало из-за туч, и через все небо протянулась бледная зимняя радуга, которую, похоже, никто больше не замечал. Кэнсё старался успокоиться, повторяя себе, что все продумано до последней мелочи. Визит Мисако в храм должен пройти удачно.