На следующее утро он явился, как было приказано, на вокзал Уэно и предстал перед начальственными очами с таким видом, будто ожидал смертного приговора. Не соизволив даже ответить на его униженный поклон, дядя окинул преступника презрительным взглядом и объявил, что передумал. Он поедет в Ниигату с другим сотрудником, поскольку слух о скандале разнесся уже по всей компании. В самом деле, рядом с ним стоял, почтительно опустив глаза, молодой человек в скромном костюме с портфелем шефа и множеством пакетов.
— Еще не хватало сидеть с тобой рядом всю дорогу, — скривился дядя, закончив свою речь.
Хидео стоял по стойке «смирно», извиняясь и кланяясь, пока тронувшийся поезд не скрылся из виду.
Величественно расположившись в кресле первого класса, Будда сразу же послал служащего в вагон-ресторан за бутылкой самого дорогого виски, хотя на часах было всего лишь полвосьмого. Выпив большую часть, он заснул и развлекал пассажиров оглушительным храпом в течение часа, пока поезд мчался по заснеженной равнине, постепенно сменявшейся горами. Помощник всю дорогу листал порнографические комиксы, рассеянно ковыряя в ухе специальной палочкой.
На станции Ниигата уже стоял в ожидании нанятый автомобиль с шофером. Обедать отправились в отель «Тоэй» — президент запомнил с прошлой поездки тамошнюю китайскую кухню. В Сибату выехали без нескольких минут два — встреча с семьей Итимура была назначена на три часа.
Без пяти три автомобиль затормозил у порога женской клиники. Помощник проворно выскочил и распахнул заднюю дверцу. Осанистый, безупречно одетый господин вышел из машины и стал не спеша подниматься по ступенькам, помощник почтительно следовал сзади, держа в руках подарочную коробку, обернутую голубым шелком. Возле двери он, забежав вперед, позвонил в звонок, затем передал шефу коробку, поклонился и вернулся к машине.
Вышедшие навстречу женщины приветствовали главу семейства Имаи низким поклоном. Кэйко для такого случая надела кимоно приглушенных тонов, Мисако предпочла черное платье с круглым воротничком. Затем Кэйко произнесла слова приветствия и пригласила гостя в парадную гостиную, устеленную татами, где на почетном месте перед нишей токонома была заранее приготовлена шелковая подушка. Опустившись на колени в традиционной позе, дядя не спеша развернул фуросики и с поклоном передал хозяйке дома большую коробку бельгийских шоколадных конфет, извиняясь за скромность своего подарка. Женщины, сев на татами напротив, ответили формальным поклоном и хором поблагодарили. Затем Кэйко слегка пододвинула коробку к себе, как бы оценивая, и снова низко поклонилась, заверяя гостя, что подаренное угощение самого высшего качества и доставит величайшую радость всей семье.