В течение нескольких дней Михаил Воронов и Виктор Волосов усиленно работали с Шубиным — Иванцовым. Морозов даже освободил их от других дел, — они занимались только курьером. Дорог был каждый час, приходилось даже обедать в кабинете. Требовалось в первую очередь установить, действительно ли Шубин — Иванцов — советский патриот, действительно ли он, тяжело раненный, в сложной обстановке боя, попал в немецкий плен не по своей воле, искренни ли его якобы добрые намерения…
Все признания Шубина, все факты и сведения, которые он сообщал на допросах, немедленно проверялись и перепроверялись. Телефон и телеграф непрерывно приносили всё новые и новые данные.
Порой в кабинет заходил Морозов. Он вслушивался в то, что говорил Шубин, задавал ему вопросы.
Шубин рассказывал, что он решил попасть в фашистскую разведку с определенной целью: добиться получения задания, связанного с переходом на советскую сторону. Людей, попавших в такое же, как у него, положение, у немцев немало. С одним настоящим патриотом, как утверждал Шубин, он познакомился очень близко, и тот научил его многому.
— Кого вы имеете в виду? — осторожно спросил Морозов.
— У немцев он работает под фамилией Александров, — ответил Шубин.
— Как вам поверили немцы?
Шубин помрачнел.
— О, это было нелегко, — сказал он тихо. — Поверьте, очень нелегко.
Видно было, что ему трудно вспоминать.
— Пришлось перенести… всякое, — помолчав, добавил он.
— Я читал ваши показания и знаю подробности, — прервал его Морозов.
— В общем, немцы поверили мне, — продолжал Шубин, — и недавно предложили мне идти с заданием в Ленинград.
— Вы сразу сказали Александрову об этом задании?
— Не сразу, но сказал. И Александров дал мне понять, что это он рекомендовал Эрлиху послать меня в Ленинград.
— Почему именно вас? — с интересом спросил Морозов.
— Я сам вначале удивился, но несколько позже понял: видимо, Александров поверил мне, — ответил Шубин.
— И он же вам сообщил пароль?
— Да.
— Когда?
— Перед самым моим выходом.
— Расскажите подробнее, как это произошло.
— Меня вызвали к капитану Эрлиху. В кабинете был один Александров. Мы вышли якобы покурить, и он мне сказал, что, перейдя линию фронта, я должен немедленно пойти в советскую контрразведку и рассказать о своем задании. Он сказал, что мне поверят, если я назову пароль «Нева».
— Большим доверием пользуется Александров у немцев? — снова спросил Морозов.
— Да. Особенно ему доверяет капитан Эрлих. Кое-кто из русских презирает Александрова. Те, кто почестнее. И ему, конечно, очень тяжело… А вообще-то немцы всякий сброд насобирали. Особенно Федор Плетнев отличается. Хотели мы с одним эстонцем пристукнуть его, но Александров не позволил.