— Спасибо, — произнесла Даниэлла, с трудом отрывая свой взгляд от глаз Байрона.
— Ты все еще очень бледна.
— Я сказал Даниэлле, что мы уходим, — сухо объявил Байрон своей невесте.
Саманта нахмурилась.
— Ты действительно считаешь, что нам следует уйти? С тобой все будет в порядке, Даниэлла?
Даниэлла кивнула.
— Сейчас я снова себя нормально чувствую. Я должна извиниться; просто не знаю, что такое со мной приключилось.
— Ты точно уверена? — Саманта все еще выглядела обеспокоенной.
— Разве она не сказала, что уверена? — грубо спросил Байрон.
Саманта подняла свои чудесные светлые брови и громким шепотом спросила Даниэллу:
— Что с ним случилось?
Даниэлла пожала плечами.
— Ничего плохого со мной не случилось, если не считать того, что мы, как мне кажется, злоупотребляем гостеприимством, — раздраженно сказал Байрон. — Идем, Сэм!
Совершенно озадаченная, Саманта крепко обняла Даниэллу.
— Надеюсь, мы скоро увидимся, — произнесла она, испытывая к Даниэлле самое искреннее расположение. — Если будешь как-нибудь в Лондоне, заходи обязательно. У тебя есть адрес Байрона?
Но он не дал Даниэлле даже возможности ответить, сказав на прощание «до свидания».
И больше не прозвучало ни одного слова.
Во все последующие дни в жизни Даниэллы была лишь пустота. Она не жила, а существовала. Проходили дни, она выполняла свою работу, делала то, что должна была делать, но все, что она делала, не имело никакого значения.
Ей хотелось знать — хотя было уже поздно, — прав ли был Тони, уговаривая ее рассказать Байрону о том, что с ней случилось, и позволить ему самому принять решение. Даже если бы в этом случае он ушел, это было бы не больнее, чем сейчас, но он по крайней мере знал бы правду.
Даниэлла написала Тони, рассказала ему о Байроне и Саманте, утверждая что это лучшее, что можно было придумать. Тони немедленно ей позвонил и сказал, что она ведет себя глупо и что еще не поздно все изменить. Но Даниэлла понимала, что сделать это она никогда не сможет: она упустила свой счастливый шанс.
Неделю спустя на ленче у себя дома Эвелин объявила, что они с Родом собираются пожениться. Пока Даниэлла их поздравляла, ей было так тяжело, словно у нее на сердце лежал камень. Еще одна свадьба, а значит — еще один повод чувствовать себя несчастной. Только вчера она услышала от своей очень взволнованной знакомой, что та беременна во второй раз, и это сообщение напомнило ей о ее собственной потере. Каждый раз, когда Даниэлла видела кого-то с малышом, ей сразу вспоминалась ее маленькая Люси.
— Мы назначили день свадьбы. Это будет через четыре недели, — сказала Эвелин, накладывая в тарелку Даниэлле вторую порцию картошки. — Будь умницей, съешь это, а то ты стала слишком худой. Да, я знаю, у меня мало времени на решение организационных вопросов, но Род не видит причины, по которой мы должны ждать еще.