«Ты» говорят людям близким, дорогим, а Бетанкур был совсем чужим ей!
Александр Михайлович превозмог свое волнение и подошел к княгине. Она молча протянула ему руку; он поднес к губам эту дорогую, знакомую ему красивую руку… и только! Ни обнять, ни поцеловать близкую ему женщину он не решился. Он не решился даже спросить у матери своего умершего ребенка о причине и подробностях его сиротливой кончины. Им овладела какая-то непонятная робость. Так несмело, так трусливо он еще никогда в жизни ни к кому не подходил.
Софья Карловна осторожно освободила свою руку из его дрожавших рук и тихо сказала:
— Садитесь!
Бетанкур опустился на близ стоявший стул.
Прошла минута тяжелого, ничем не нарушаемого молчания. Александр Михайлович заговорил первый, и заговорил прямо о деле. Он чувствовал и понимал, что ни о чем ином между ними не могло быть речи.
— Я не ждал вашего скорого приезда, — не глядя на нее, сказал он, — и вследствие этого не мог приготовить подробный отчет в оставленных мне вами деньгах!
— Да разве я требовала от вас отчета? — твердо и спокойно спросила она.
— Я не говорю этого, но все-таки… чужие деньги — святая и ответственная вещь.
— Я передала эти деньги не «чужому», а близкому и родному мне человеку. Вы знаете, что я не придавала им значения даже тогда, когда покупала на них счастье и покой дорогих мне существ!.. Стану ли я говорить о них теперь, когда я, совершенно одинокая, стою на краю двух глубоких могил?
— Двух могил? — удивился Бетанкур.
— Да! Ведь вы для меня тоже умерли и, несмотря на то, что я вновь беседую с вами, вы от меня дальше, нежели мой бедный Вова, что лежит там, далеко, в чужой земле, на берегу чужого моря!.. Но оставим в покое могилы и перейдем к разговору о живых. Скажите, пожалуйста, вы… не женаты?
— Что за вопрос? Вы знаете, что нет! — пожимая плечами, ответил Бетанкур.
— И не собираетесь жениться?
— Никогда и ни на ком! В этом я даю вам мое честное слово!..
— Напрасно!.. Я не верю ему!.. Вы живете один или с товарищем?
— Нет, я временно поселился с Остен-Сакеном, братом бывшего адъютанта великою князя.
— Почему «бывшего»? — спросила Софья Карловна. — Разве он не служит более?
— Нет, он вышел в отставку.
— Почему же вы так стеснили себя помещением? Ведь у вас должны быть деньги?
Бетанкур, видимо, сконфузился и тихо произнес.
— Я уже сказал вам, что представлю вам подробный отчет обо всем, что было истрачено вами и мною в течение этого времени! Вы много и часто требовали, я тоже… имел неосторожность много тратить и — главное — довольно много проигрывать!