Тем временем Организация Объединенных Наций решила направить в оба германских государства специальную комиссию, чтобы установить, есть ли там условия для проведения свободных выборов. В Федеративной Республике комиссия побывала и дала положительное заключение. В ГДР ее не пустили.
Тем временем состоялось подписание Общего договора и договора об ЕОС. А в ГДР в июле 1952 года на второй конференции СЕПГ приняли решение о строительстве основ социализма. Руководители обеих частей Германии прямой дорогой уходили от воссоединения. Аденауэр шел от него на Запад, Ульбрихт — на Восток. Германский вопрос усложнялся и запутывался. Он все больше приобретал идеологические очертания и становился полем противоборства глобальных мировоззренческих систем.
В августе 1952 года из Москвы последовала новая нота в адрес трех западных стран с предложением созвать совещание четырех держав для обсуждения мирного договора с Германией, вопроса о создании общегерманского правительства, о проведении выборов и определении сроков вывода из Германии оккупационных войск. Предлагалось привлечь к совещанию представителей ГДР и ФРГ.
Ровно через месяц западные державы дали ответ, повторив свои прежние позиции. Они согласны вести переговоры только об общегерманских выборах. О мирном договоре речь может идти лишь после образования общегерманского правительства. Участие в совещании представителей немецких государств неприемлемо. Выборы могут состояться после того, как комиссия ООН определит возможность их проведения в условиях свободы. Советское понимание демократических выборов, когда в них участвует лишь одна партия, отвергается.
Дискуссия выдохлась. Она не дала никаких результатов. Аденауэр выглядел довольным. Подтвердилось его мировоззренческое кредо: компромисс принципиального характера между двумя идеологическими системами невозможен ни в мировом, ни в германском масштабе. Воссоединение придет лишь тогда, когда Запад, сплоченный и прогрессивно развивающийся, докажет свое экономическое и социальное превосходство перед другой системой. Это — историческая перспектива. Сейчас же необходимо проявлять терпение и выдержку.
Несколько особняком стояла проблема новых германских границ, очерченных Потсдамским соглашением. Аденауэр не верил в возможность возврата утраченных после войны территорий. Против этого были не только Советский Союз, Польша и Чехословакия, но и западные державы. Однако канцлер не мог не считаться с настроениями западногерманской общественности. Миллионы беженцев с Востока не теряли надежду на возвращение домой — в Восточную Пруссию, Померанию, Силезию, Судетскую область. Их ожидания постоянно подогревались лидерами переселенцев и политическими деятелями, боровшимися за голоса избирателей. Признание границ, сложившихся после войны, означало бы поражение правительства. Понимая это, Аденауэр старался не выпячивать территориальную проблему, не ставить ее в центр политических дискуссий. Когда же от него требовали прямого ответа, канцлер выражал уверенность, что интересы немцев будут учтены при заключении мирного договора с Германией.