Лесослав довольно долго размышлял над ее ответом, но в конце концов согласно кивнул:
— Да, разумеется. Испеки!
Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Печь пироги мама учила старшую из дочерей больше семи лет тому назад, и с тех пор это умение Зимаве так ни разу и не понадобилось. Вспоминать приходилось на ходу — причем вспоминать по большей части безуспешно. Возможно, молодая жена и вовсе не справилась бы с этой сложной задачей — но она вовремя догадалась не придумывать отсебятины, а постучаться к соседке за советом. Та поделилась не только мастерством, но и закваской. Однако за мукой, медом и капустой с яйцами для начинки Зимаве пришлось бежать на торг, прихватив из мужниных припасов две беличьих шкурки.
С непривычки все у нее получалось очень долго: яйца отварить, капусту порубить, все вместе хорошенько перемешать, поперчить, посолить, оставить напитываться соком, развести мед в воде, замесить на этом муку, добавить в квашню соседкиного зелья, дабы бурлило и доходило. И при всем том надобно еще и мужа с сестрами накормить, пыль в доме протереть, полы помыть, золу на щелок замочить, солому на дворе поменять… Не успела оглянуться — день уже и кончился.
Две бадьи с водой Зимава оставила на печи еще с вечера — и от горячих камней та успела хорошо напитаться теплом. Заправив разбухшую квашню обратно в кадку, девушка затопила печь, помылась на темном дворе, переоделась, поднялась в светелку к Чаруше, поцеловала в сонные глаза, предупредила:
— Как поднимешься, квашню поправь и печь закрой, вскорости прогорит. Коли вернуться не успею, ешьте оладьи с медом и борщ. Я ненадолго отлучусь. Совсем наскоро отойду…
В последний момент Зимава подумала о том, что служительницам Лады нужно принести какие-то подарки, чтобы отблагодарить за хлопоты, и сгоряча схватила кунью шкурку. Уже по пути она подумала о том, что это будет слишком уж щедрым даром за молитву, что теперь перед Лесославом придется оправдываться за глупую ненужную трату — но возвращаться было уже поздно. Солнце поднималось над далекими борами, городские ворота открылись навстречу новому дню, и святилище вырастало, словно рождаясь заново, из зыбкого мягкого тумана.
Жрицы ждали ее перед рощей — на этот раз их оказалось даже три, в одинаковых одеждах, без венков, с тонкими разноцветными атласными ленточками, вплетенными в косы. Ни о чем не спрашивая, женщины схватили ее за руки, отвели от тропинки в сторону, поставили посреди полянки, быстро начертали круг на влажной от росы траве.
— Я вот… — растерявшись, сняла с плеч шкурку Зимава. — Подарок богине…