— Пленка у нас дурочка… — повторил он фразу из ее памяти. — Если дурочка, то не выдаст. Кто ее будет слушать? Но если дурочка, то зачем ее жалеть? Борт, ее возможно вылечить?
— Восстановление нервных связей возможно при длительном стационарном лечении, — ответил модуль. — Но отсутствие линейного развития на начальном этапе и поэтапного воспитания делает невозможным достижение пациентом…
— Все, я понял, — отмахнулся Ротгкхон. — Раз она выросла дурочкой, превратить в умницу уже не получится, даже если вылечить.
— Прогноз лечения не однозначный, — добавил модуль. — Вероятность восстановления функций на уровне ноль три.
— Короче, бесполезно… — вздохнул он. — Жалко, такая красота пропадает.
— Прогноз на здоровое потомство благоприятный, — неожиданно высказался борт.
— А будет ли оно у этой малышки? — пожал плечами Ротгкхон. — Кому такая нужна? Четвертый друид учит, что разумное существо должно ценить потребности души выше плотских желаний. А эта бедняжка не то что влечения испытать не способна, она даже ненавидеть, похоже, не умеет.
— Возникло движение гражданских лиц от основных мест пребывания в нашем направлении, — резко оборвал его колебания борт.
— Разве здешний день не закончился? — удивился Ротгкхон.
— Темный период суток настал, — подтвердил модуль. — Но движение продолжается.
— Значит, ищут именно ее, — понял вербовщик. — Наверное, не просто дурочка, а родственница кого-то из вождей. Будет разумнее ее вернуть.
Туземцы передвигались медленно, и у Ротгкхона хватило времени и на то, чтобы нарядить пленницу обратно во все три юбки, рубаху и сарафан, завязать на голове платок, а затем, используя подзарядившиеся «ноги» отнести малышку на тропинку за рощей, оставив на открытой лужайке на пути у местных смердов.
— Найдут и успокоятся, — аккуратно пристроив голову женщины на выпирающий замшелый корень, решил вербовщик. — А как волнение стихнет, тогда я вторую вылазку и организую.
* * *
Рассвет наступил неожиданно — когда солнце, поднявшись из-за густых березовых крон на противоположном берегу, ударило своими пронзительными лучами прямо в глаза спящего в пилотском кресле вербовщика. Мужчина вздрогнул, потянулся, зевнул:
— Во имя девяти друидов! Борт, отчего не зафильтрован лоб корпуса?
— Режим экономии батарей. Атмосферный свет опасности для зрения не представляет.
— Нашел на чем ужиматься… — Ротгкхон поднялся, покрутил головой, руками. Всем хорошо анатомическое кресло: плотно облегает, спасает от ударов, гасит перегрузки. Вот только крутиться в нем, пока спишь, невозможно — и тело затекает.